— Ну вот, — сказала врач женской консультации на очередном осмотре — 39 неделя. Скоро будем рожать!
— Ой! — испуганно и в то же время нетерпеливо восклицаю я. — А скоро — это когда?
— Может, в мае, а может — и в июне...
— Лучше в мае!
— Если в мае, то можешь и у нас; а вот если в июне, то, скорее всего, придется другой роддом подыскивать. Этот с 5 числа на помывку закроется.
— Как же так? — чуть не плачу я. — Говорили, что после 20...
— Кто говорил?
— Значит, родим в мае! — безапелляционно заявляю я.
Выхожу из кабинета с твердым намерением родить здесь. К слову сказать, роддом, о котором идет речь, ничем таким особым не примечателен. Ни современного оборудования, ни новомодных отдельных палат "мать — дитя". Да и само здание давно не знало ремонта. Но за те почти девять месяцев, что я еженедельно проходила мимо его окон и видела лица поистине счастливых людей, он стал мне родным, и ни о каком другом роддоме я и слышать не хотела.
Пока шла к остановке, все время разговаривала со своим сыночком (я уже точно знала, что жду мальчика) — просила поторопиться с появлением на свет. ПДР ставили 27 мая, а это был понедельник — 19.
Садясь в маршрутку, почувствовала легкую боль внизу живота. Дома отметила, что боль усилилась. Решила полежать. К вечеру все прошло (как выяснилось позже — это и были те самые тренировочные схватки, о которых так много пишут).
На следующий день собрала сумку в роддом. Так. На всякий случай!
Все последующие два дня бегала ежечасно в туалет — искала слизистую пробку. Живот опустился давно — около двух недель назад.
В четверг проснулись, как обычно, в шесть утра. Живот снова побаливал. Но на этот раз более схваткообразно и с перерывами. Пока муж завтракал, я сидела напротив и про себя размышляла, как лучше поступить: остаться дома одной и, если что, просто вызвать "скорую" или сразу вместе ехать в роддом? Скажу честно, одной было страшно...
И вот, когда дверь за моим любимым начала закрываться, я не вытерпела и закричала: "Стой, мне кажется, я рожаю!" Надо отдать ему должное, держался он молодцом! Совместно мы приняли решение для начала съездить к моему врачу, благо консультация находилась прямо напротив роддома.
Всю дорогу меня колотил озноб, хотя за окном было прекрасное майское утро. Где-то на полпути я начала робко заикаться о том, что уже все, кажется, прошло, и, может, пора повернуть назад... Муж был непреклонен. Перешагнула порог кабинета врача. Мне сразу стало как-то легче (наверное, я поняла, что отступать теперь некуда, да и незачем).
— Головка ребенка уже прощупывается — сообщила врач.
— Ой, ой, ой! Это я прям сейчас рожу?
— Сейчас... Прям... Но сегодня-завтра точно родишь!
— Значит, можно пока домой? — с надеждой пискнула я.
— Какой "домой"? В роддом! Живо!
Получив направление с заключением о предвестниках родов, отправляемся через дорогу к дверям родильного отделения. Пытаюсь шутить. Внутри все трясется. На часах — девять утра.
В приемном нас встретила довольно приятная женщина средних лет и попросила немного подождать. В это время успеваю позвонить маме, указать мужу на стенд, где написано, что можно и чего нельзя приносить роженицам, и попутно отмечаю, что за апрель-май родились практически одни мальчики (а говорят, на 10 девчонок... ). Минуты тянутся мучительно долго. В душе целый коктейль чувств. Здесь и радость от скорой встречи с малышом, и страх перед родами, и гордость, что смогла, дошла до финишной прямой, и еще много чего непонятного намешано.
Разобраться в себе не дает голос все той же женщины из приемного: "Ну, кто здесь у нас рожает, вы?" Отвечаю, что я... Сердце снова начинает бешено колотиться. Но попутно ловлю себя на мысли, что мне ужасно приятно это слышать!
Дальнейшее происходит как в замедленном кино. Заполнение кучи бумаг, расспросы о ходе моей беременности, измерение температуры, давления и т.д. Наконец, все приготовления закончены.
— Отдавайте всю вашу одежду. С собой только бутылка воды и предметы личной гигиены — полотенце, зубная паста, щетка, расческа, туалетная бумага, мыло. Все.
— Как — "все"? А, простите, трусы, рубашка, халат? А сотовый телефон, а любимый детектив?
— Здесь вам не курорт! Книги читать будет некогда, а все необходимое вам дадут. Пользование сотовым телефоном запрещено, трусы же вам просто не понадобятся до самой выписки.
Я в шоке! Честно говоря, не ожидала, что все будет настолько строго.
Содержимое моего пакета плавно переходит к мужу. Моя честность меня же и подводит! Действительно, остаюсь с малюсеньким полиэтиленовым пакетом, в котором сиротливо болтаются несколько гигиенических принадлежностей. Прощаюсь с мужем и снова ловлю себя на мысли, что даже не успела, как обычно, в особо торжественных случаях всплакнуть у него на плече.
Меня, совершенно голую, передают в руки нянечки. Дальнейшие события развиваются довольно стремительно. Клизма, помывка, подстрижка традиционно тупыми ножницами и без того коротких ногтей. Побривки удалось счастливо избежать (успела это сделать накануне дома). Чувствую себя отлично. Живот болит слабо. При месячных ощущения намного сильнее.
И вот я, облаченная в безразмерную, но совершенно чистую и накрахмаленную ночную рубашку и застиранный запашной фланелевый халат, видимо, не до конца успевший просохнуть после стирки, отправляюсь в недра роддома. Перед этим ко мне с видом заговорщицы снова подошла женщина из приемного и сунула в карман моего халата сотовый. Оказывается, мужу удалось уговорить ее, причем, абсолютно бесплатно. Правда, как потом выяснилось, сотовые в роддоме у всех с собой.
Поднимаемся с нянечкой на второй этаж. На первом лежат те, кто на сохранении, на втором — родзалы, операционная, предродовые и послеродовые палаты, на третьем — отделение патологии. Меня снова передают теперь уже в руки молодой девушки — врача. Она заполняет на меня карту, попутно очень подробно расспрашивая обо всем, что касалось не только самой беременности, но и периода до этого.
Отправляюсь в предродовую палату. Палата большая — на шесть человек, но я там одна. Моя кровать уже застелена. Прямо перед огромным окном. Лежу — смотрю на улицу. Там, в утренних лучах солнца, люди спешат по своим делам. На душе светло и торжественно! Живот почти не болит. Затем пришла врач. Пригласила в смотровой кабинет. После осмотра на кресле врачи недоуменно переглядываются.
— Ну, и что вас беспокоит? — спрашивают меня.
— Боли внизу живота, похожие на месячные.
— Давно?
— С самого утра.
— Ночью как спали?
— Как убитая!
— Да, милочка... Это еще не роды. Рано вы к нам пришли. Придется еще подождать.
— Как подождать? Где?
— На первом этаже полежать. В отделении гинекологии.
— А сколько ждать? Если долго, так может я лучше домой пока?
Смотрят на меня как на ненормальную, но объясняют спокойно и терпеливо: "Домой нельзя. Родить можете в любой день".
— День?
Я в ужасе! Но на меня уже никто не обращает внимания. Смотровая опустела. Нянечка помогает слезть с кресла, подает халат и тапочки.
— Эх, зря только клизмились! — причитает она.
Обряжаюсь и двигаюсь за ней на первый этаж. Проходим мимо родильного зала. За дверью кто-то рожает. Меня снова начинает подтрясывать... Теперь уже явно от страха!
На первом весело и шумно. Туда-сюда снуют беременные с огромными и не очень животами. Все они в своих пижамах и уютных домашних халатах. Смотрюсь на их фоне как сирота-бесприданница. Настроение окончательно падает. Захожу в палату номер ноль. Там три кровати. Две из них заняты. Как выясняется потом, девушки-соседки тоже на последних сроках. Лежат больше недели. Кошмар! Сразу начинаю мысленно перебирать запланированные на сегодня дела. А впереди выходные, за окном жара 30 градусов! В палате духота, и как-то снова подкатывает уныние (зачем я здесь; чего дома не сиделось...). Звоню мужу. Сообщаю, что еще не рожаю, прошу привезти пакет с вещами обратно. Жалуюсь на то, что неизвестно, сколько теперь придется здесь лежать, и злюсь на свою особую сознательность.
Живот снова начинает предательски ныть. Присоединяется еще и чувство голода. Позавтракать дома так и не удалось, на местный завтрак я опоздала, а обед еще не скоро. Девчонки догадываются о моих мыслях и угощают, кто чем. Попутно узнаю, что у одной из них слизистая пробка отошла еще месяц назад, и вообще срок уже подходит к 42 неделям, а у другой живот ноет как у меня в течение двух недель. Совсем падаю духом!
Кое-как промаялась до обеда. Сходила в столовую и поняла, что есть совсем расхотелось. Вечером муж привез многострадальный пакет, и к ужину я уже вышла при полном параде — в своей беременной рубашке и халате. Ночью пытаюсь уснуть. В палате жарко и душно, пищат комары, почему-то болит горло и живот продолжает ныть, но теперь еще и как-то странно покалывает. Казалось, начинаю дремать. Вдруг открываю глаза от резкого шума и вижу, что одна из моих соседок стоит на своей кровати на четвереньках. Спрашиваю: "Что случилось?" А она: "Воды, кажется, отошли". Срочно включаем свет — точно, так и есть. Все кругом в воде (никогда не думала, что ее будет так много!). На часах 01:30. Сбегали за постовой сестрой, та позвала дежурного доктора. После осмотра вердикт — рожает. Прощались быстро. Традиционное пожелание "Ни пуха, ни пера", традиционный ответ "К черту". Перекладываюсь на ее кровать — там хоть немного дует. Снова выключаем свет. Теперь лежу и прислушиваюсь — вдруг уже родила.
Начинает ныть спина. Как ни странно, но меня это радует (может, сдвинулось с мертвой точки?). Иду в туалет. Возвращаясь, понимаю, что снова хочу туда же. Спина ноет все сильнее. В животе покалывает уже тоже неслабо. Уснуть нет никаких шансов. Выхожу в коридор, надеясь застать на месте постовую медсестру. Никого. Походив минут 15, возвращаюсь. Моя соседка мирно спит. Снова ложусь и пытаюсь дремать. К боли присоединяется пока еще отдаленное чувство тревоги. И снова ставший уже привычным за последний час маршрут: палата — коридор — туалет — пост — палата. Боль все усиливается! Начинает доходить — это схватки! Я рожаю! Мамочки-и-и! Скорее, найти медсестру. Бегаю, если это можно так назвать, по коридору в поисках медсестры.
Наконец, примерно через полтора часа понимаю, что пора что-то предпринимать. Бужу свою соседку. Но, как выясняется, она тоже не знает, где медсестра. Бегу на второй этаж. Там тишина и только где — то вдалеке обиженно плачет младенец. В голове стучит: "Еще чуть-чуть — и мой тоже вот так же заплачет!" Это придает мне прыти. Бегу снова вниз. В приемное. Уже мечтая найти хоть кого-нибудь из медицинского персонала. И, о радость, слышу чье-то сладкое посапывание. Оказывается — это та самая медсестра. Обратно бежим уже вместе. И снова осмотр на кресле, но теперь теми же врачами, что 2 часа назад вынесли вердикт моей соседке. Посмотрели — посовещались. Хотели проколоть пузырь, но передумали. Попросили медсестру сделать мне успокоительный и еще какие — то два укола, а мне посоветовали поспать. Возвращаюсь в палату. Ложусь. Живот болит нестерпимо. На часах — четыре утра. Постоянно заглядывает медсестра с вопросом: "Не спишь?" Но какое тут уснуть... Лежу и плачу. В шесть звоню мужу, говорю сквозь слезы, что рожаю, что мне больно и страшно... Он разволновался, но вида старается не подавать. Успокаивает. А я могу уже говорить только между схватками. В остальное время тихонечко подвываю. Уговариваю себя не кричать ни при какой боли. Схватки регулярные — каждые 4-5 минут. Приходит медсестра, зовет снова на кресло. Там смена уже другая пришла, и я опять попадаю к той молодой врачихе, что меня вчера принимала (от судьбы не уйдешь). Смотрит она и заведующая отделением. Констатируют раскрытие шейки на 4 пальца. Прокалывают пузырь (изгибаюсь, чтобы посмотреть в тазик — воды чистые и очень теплые); с водами отходит и слизистая пробка.
Схватки после этого стали совсем болезненными. Снова возвращаюсь на старт: клизма, помывка и т.д. Хорошо, что хоть документы пришлось еще вчера заполнить. Теперь эти процедуры мне кажутся невыносимыми. Обратно медсестра ведет меня уже под руки. Ноги передвигаю между схватками. В голове шумит. Кажется, что от боли вот-вот потеряешь сознание. Тем не менее, до второго этажа добираемся без происшествий. Снова оказываюсь в предродовой на той же кровати напротив большого окна. И снова одна. Только теперь мне нет дела решительно не до чего. Звонит муж. Я в полубреду что-то отвечаю, извиняюсь, плачу и говорю, что, наверное, умираю. Звоню маме — реву белугой! Кричу в коридор, что не могу больше, что мне пора в родовую. Приходит врач, а с ней акушерка — Раиса Ивановна. Смотрят, пытаются успокоить... Вставать и ходить уже не могу. Пытаюсь продыхивать схватки, мысленно вспоминая все, что читала. Получается фигово! Лежу и рыдаю в голос. От начала моего появления в предродовой проходит около двух часов. В промежутках между схватками, которые все короче, успеваю подумать, что, наверное, моя соседка по палате уже родила. Становится ужасно себя жалко. Но новая волна схватки накрывает полностью, не оставляя в голове никаких мыслей. Наконец за мной приходят. С трудом, черепашьим шагом, доплетаюсь до родильного зала. Благо идти всего пару метров. Там я оказываюсь не одна. На соседнем столе моя соседка. Лежит и тихонько так постанывает. Я от неожиданности и удивления даже замолчала.
Кое-как забралась на стол. На голову надели одноразовую бумажную шапочку, такую же рубашку; на ноги — целлофановые бахилы. Подключили кучу капельниц, какие-то приборы. Лежи, говорят, терпи, а главное дыши правильно (а я так надеялась, что дело близится к завершению... ). Промежутки между схватками сошли на ноль. Боль стала просто зверской. Подошла акушерка, а я ей кричу: "Раиса Ивановна, голубушка, сделайте что — нибудь, умираю-у-у-у!" А она мне: "Так прям и умираешь?" И неспеша капельницу поправляет. После этого, правда, пришел милый дядечка-анастезиолог и бодро так осведомился: "Ну, девочки, кому наркозика?"
— Мне, скоре-е-е! — запричитала я. — Что угодно, только чтобы полегчало хотя бы чуть-чуть! Вкололи нам с моей соседкой эпидуральную анестезию и после этого я решила: "Вот оно, счастье!" Правда, зачем ее моей соседке сделали, я не поняла, т.к. она и так лежала, как мне тогда показалось, практически без схваток. В итоге я оказалась права в своих подозрениях. Врачи подождали еще немного, потом посовещались и увезли ее на внеплановое кесарево (как выяснилось, вовремя, потому что ребенок был обвит пуповиной; и сей факт только лишний раз подтверждает высокую квалификацию врачей). Но на тот момент об обвитии еще никто не знал и, когда все ушли, около меня остались лишь медсестра и две девочки — практикантки. Надо сказать, что до этого вокруг толкалась куча народу. Я лежала, прикрыв глаза, и уже даже начала дремать под мерное потикивание часов над моей головой, когда вдруг воздух прорезал громкий, здоровый детский плач. И так мне на душе сделалось хорошо, так спокойно...
— Родила, слава Богу, успели! — выдохнула медсестра.
А через несколько минут мимо пронесли совсем крохотного, завернутого в старенькое байковое одеяльце, новорожденного сыночка моей многострадальной соседки. Глянула я на него и поняла, что ни за что, ни при каких обстоятельствах я здесь умирать не буду! Ведь теперь, когда я в одном шаге от встречи со своим собственным ребенком, я должна, я просто обязана из последних сил постараться!
Когда через полчаса все снова вернулись в родзал, над моей головой ярко вспыхнула всеми своими многочисленными лампами огромная хирургическая люстра, анастезия уже была отключена и боль снова начала пронизывать мое тело, концентрируясь теперь преимущественно в левом боку. Было ощущение, что из всех болевых точек она перекочевала именно туда и от этого является такой ощутимой. Очередная проверка раскрытия шейки матки.
— Раскрытие полное, пора!
Стол подо мной трансформируется в кресло. Вокруг меня сразу столпились люди в белых халатах. Заведующая спокойно объясняет, как правильно тужиться. Нянечка вытирает пот со лба и тихонько шепчет: "Давай, миленькая, поднатужься, совсем чуток осталось!"
На моем животе оказывается рука молодой врачихи. "Раз — два — давай!" Ничего. Мимо. Объясняют, что делаю не так. Снова схватка, и снова попытка сделать все правильно. И снова мимо. Я чуть не плачу. Кажется, что сейчас мое тело разорвется на тысячи мелких клочков, а ребенок продвинулся всего на несколько сантиметров. И тут акушерка сообщает, что уже увидела на мгновение черные волосики моего мальчика. Это придает мне сил и на очередной потуге, не без помощи скальпеля, я почувствовала, как объемная масса, сосуществовавшая со мной все эти 9 месяцев и ставшая уже неотъемлемой частью меня, стремительно движется вниз. Живот в последний раз приподнялся, издал прощальное "блюм!", и в руки акушерки выпал мой долгожданный малыш!
Боже, какое это было счастье! В следующие минуты мои нервы не выдержали; те эмоции, которые я упорно заглушала в себе последние 9 часов, вырвались наружу. Я плакала, как, наверное, никогда в жизни, говорила всем спасибо, прижимая горячий, отчего-то казавшийся мне тогда темным, отчаянно кричащий комочек к своей груди. Это были слезы радости, усталости и огромного, просто нечеловеческого счастья! Что может быть в жизни важнее этой минуты...
Так 23 мая 2008 года в 13:05 в Сокольском роддоме города Липецка я после трех лет ожидания стала мамой самого чудесного малыша — моего Арсения. Все, что происходило со мной потом на родильном столе, меня уже мало волновало. Рождение последа, процесс зашивания и обработка внешних и внутренних швов, помывка — все уже не имело никакого значения. Я видела перед собой голубые глаза своего ребенка, и казалось, в целом мире существуем только мы вдвоем! Где-то через час я услышала, как на посту нетерпеливо звонит телефон. Потом пришла акушерка и сообщила, что это звонил мой муж, и она поздравила его с рождением сына. А еще она сказала, что голос у мужа дрожал. А может, это ей только так показалось, но мне хочется думать именно так, а значит, так оно и было!
Через два часа, когда откапала последняя капельница, и лед на животе уже порядком подтаял, меня перевезли в палату. Там, кроме меня, лежала всего одна девушка. У нее за два дня до этого родилась дочка. Телефон в этот день не умолкал до самого вечера.
Описание моего, а точнее, теперь уже нашего дальнейшего пребывания в роддоме является уже совсем другой историей... Но, наверное, напоследок надо сказать о следующем.
Меня приятно поразило отношение медицинского персонала роддома. Вначале я написала, что роддом ничем особым не приметен. Это не так! Он замечательный! И замечателен людьми, которые там работают. Считаю, что мне очень повезло в своем практически случайном выборе. Теперь всем своим друзьям и знакомым советую рожать только там. Любой сотрудник от рядовой нянечки и до заведующей отделением является отличным специалистом и просто чутким, отзывчивым человеком. Недаром в самом неприметном уголке я обнаружила журнал отзывов о роддоме, буквально вдоль и поперек исписанный одними теплыми словами в адрес медицинских работников.
И я не стала исключением. В своем отзыве я написала крупными буквами: "Спасибо за сына и за то, что не отбиваете у людей охоту вернуться к вам вновь!"
Я очень надеюсь, что в скором времени смогу осуществить это свое желание!
