Нина с Таней дружили с первого класса. Были они совершенно разные: Ниночка — яркая, шумная, кокетливая, а Таня — сдержанная, немногословная, глубокая. Объединяла их мечта — "пойти в артистки".
Через год должны были состояться выпускные экзамены в школе, и... Нужно было определиться: что же дальше? Причём определиться, не откладывая в долгий ящик. Чтобы мечту превратить в цель, цели впоследствии успешно достигнуть и идти по жизни с гордо поднятой головой, уверенной походкой, счастливыми... К новым свершениям.
В свободное время девчонки частенько заглядывали друг к другу в гости, чтобы поболтать. Сегодня Ниночка зашла попить чайку к Тане.
— Слушай, я вчера по "Культуре" новости смотрела, Силагиной присвоено звание "Народная артистка России". Гениальная она всё-таки актриса! Эх, позанималась бы она с нами, мы бы с тобой точно в театральный поступили! — тараторила Нина.
— Актриса она действительно гениальная, это правда. Давай сходим к ней на спектакль, цветы купим, поздравим, — предложила Таня.
— О! Отличная идея! И за кулисы заглянем, попробуем с ней поговорить о занятиях, постараемся произвести впечатление, — стремительно развивала мысль Ниночка.
— Да у меня даже в голове такого не было! Кто нас, таких, пустит — с улицы? — опешила Таня.
— Чтобы узнать ответ на этот вопрос, нужно попытаться, только и всего! А если в дверь не постучать, то вероятности, что она откроется, вообще никакой. Протекции у нас с тобой нет, а мечта — есть, так что нужно рассчитывать на собственные силы: быть смелыми, креативными и надеяться на удачу. Вперёд! Покупаем билеты на "Графа Орлова", она там императрицей Екатериной просто великолепна. Для торжественного поздравления — самое оно! — захлёбывалась Нинка от нахлынувшего вдохновения.
Таня помедлила, а потом всё же купила два электронных билета. Спектакль должен был состояться через три дня.
Девочки тщательно выбрали одежду на вечер, купили красивый букет цветов и к назначенному времени приехали в театр. Спектакль они смотрели, затаив дыхание. Императрица Екатерина поражала своей внутренней мощью, но при этом от неё веяло необычайной женственностью. В финале публика долго не отпускала артистов: зал аплодировал стоя. Многие зрители дарили цветы. Таня сделала шаг в направлении сцены, но Нинка тут же дёрнула её за рукав:
— Мы свои цветы за кулисами подарим! — безапелляционно прошипела она Тане в самое ухо.
Таня знала, что спорить с Ниной, если она что-то задумала, бесполезно, поэтому протянула ей букет:
— Вот тебе и розы в руки! Вперёд, прокладывай дорогу... к мечте!
В гримерной
Охранника Нина очаровала буквально за несколько секунд, и их пропустили, объяснив, как найти гримёрную Силагиной Юлии Павловны. К двери они подошли одновременно с женщиной-костюмером, которая шла забрать у актрисы костюм.
— Девочки, Юлия Павловна пока раздевается. Она вас ждёт, как вас представить? — поинтересовалась она.
— Мы давно являемся почитателями таланта Юлии Павловны, очень хотим поздравить её с присвоением звания. В будущем планируем поступать в театральный, — включила на полную мощность своё обаяние Нинка.
— Хорошо, я ей передам. А вы пока подождите, — и костюмер вошла в гримёрку.
Через несколько минут дверь открылась, и их пригласили войти.
Гримёрная у народной артистки была довольно компактной, но не тесной. Минимум мебели, всё просто, ничего лишнего. Единственная афиша на стене и фотография с президентом, вручающим какую-то из наград. Несколько памятных подарков, которыми актриса, по всей видимости, особенно дорожила. И всё...
Девчонки вошли и замерли на пороге: перед ними стояла всё та же императрица Екатерина: статная, с волевым подбородком и сверкающим взглядом, в парчовом платье с кружевами и голубой императорской лентой через плечо.
— Ваше...Величество... — только и смогла выдохнуть Таня куда-то в затылок стоящей впереди Нинке, которая, похоже, кратковременно впала в кому от испытываемых эмоций и поэтому молчала как рыба.
— Величества уже минут десять как нет, опустим церемонии. Добрый вечер, проходите, — улыбнулась Юлия Павловна. — Присаживайтесь, а я пока буду, с вашего позволения, переодеваться и разгримировываться.
Девочки начинали потихоньку приходить в себя. Во-первых, только-только закончился спектакль, и они находились под впечатлением от созданного гениальной актрисой образа. Во-вторых, Юлия Павловна была очень известным человеком. И вдруг... вот так... рядом... В глубине души и Нинка-то сомневалась, что её авантюра с походом за кулисы удастся, не говоря уже о Тане.
— Здравствуйте, Юлия Павловна, — наконец обрела дар речи Нинка. — Огромное вам спасибо за спектакль! Мы... под впечатлением.
— Спасибо, девочки! Так вы, мне сказали, собираетесь связать свою жизнь с театром?
— Да! Мы мечтаем об этом уже давно! Поступление совсем скоро, а мы не знаем, с чего начать подготовку... — набирала обороты Нина.
— Ощущаете в себе талант для этого?
— Э-э-э... Так ведь заниматься надо, учиться всему, тогда и результат будет, — немного замялась Ниночка.
— Не всему можно научить, детка. Что-то даётся Богом, чему-то человек должен научиться сам, а уж потом... всё остальное, — улыбнулась Юлия Павловна. — Леночка, помогите мне, пожалуйста, снять платье, — обратилась она к костюмеру.
Девочки сделали движение в сторону двери.
— Нет-нет, останьтесь. Мы, актёры, привычные. И вы не смущайтесь — остановила их актриса.
Откровение
Костюмер расстегнула крючки на платье, кружева и парча обнажили плечи и спину и... Глаза Тани распахнулись в изумлении, а аккуратный носик Ниночки брезгливо сморщился: на теле не было живого места от шрамов, и, что самое страшное, совершенно свежих ран...
Ниночка прикрыла рот ладошкой, выдавила из себя "извините". И сунув букет в руки остолбеневшей Тане, пулей вылетела в коридор. Тем временем костюмер, как ни в чем не бывало, забрала платье и вышла.
Юлия Павловна присела за гримёрный столик, на котором стоял стакан с водой. Она сидела, не двигаясь, смотрела на воду, что-то проживая внутри себя, словно хотела передать воде все свои мысли и чувства, по щекам одна за другой заскользили слезинки... Так прошло минут пять. Потом Юлия Павловна взяла стакан, выпила воду до дна и глубоко вздохнула.
— Сейчас станет легче и душе, и телу — устало улыбнулась она.
Таня боялась пошевелиться. Она не совсем понимала, что именно происходит, но чувствовала — что-то очень важное и сокровенное. И вдруг она заметила, что раны на теле стали постепенно затягиваться и подсыхать. Через несколько минут от них почти ничего не осталось. Только шрамы так никуда и не исчезли.
— Вот так на теле проступает наша актёрская душа, наша жизнь... Шрамы — это "следы" моих собственных ошибок. Всякое бывало: и оступалась, и падала, и обжигалась. Они остались напоминанием для того, чтобы не наступать на одни и те же грабли. А раны... Тут и "удары ножом в спину", и "уколы побольнее", и ещё многие другие изощрённые "орудия пыток" театра как со сцены, так и из-за кулис. В противовес овациям, званиям, наградам, поклонникам и премиям, — тихо сказала Юлия Павловна.
— Но как вам удалось их залечить?! Водой?! Не может быть! Это же было настоящее чудо! Прямо на глазах... — выдохнула Таня.
— Вот уже много лет я лечу свои раны прощением и любовью. Это единственные эффективные исцеляющие средства в такой ситуации. Как, впрочем, и в любых других. Вода мне просто помогает в этом. Но главное происходит в сердце: прощаешь себя, всех, кто причинил тебе боль, и она отпускает.
Ведь право на ошибку имеет каждый, никто не идеален, в том числе и мы сами. Важно признать это право за другими. Люди ценны не столько отсутствием недостатков, сколько наличием достоинств. Нужно их найти и полюбить! Так, чтобы ни одна струнка в твоём сердце не фальшивила, — только тогда раны заживают. Напугала я вас изрядно, судя по всему, — по-доброму улыбнулась Юлия Павловна.
— Мы, актёры со стажем, умеем видеть не только то, что снаружи, но и то, что внутри. Подружка твоя — девочка хорошая, но театр не для неё. В ней нет глубины, она живая, но поверхностная. А вот ты — другая. Ты, сидя в зрительном зале, не смотришь спектакль, ты его проживаешь и долго потом ещё носишь в себе. Ты действительно, любишь театр, чувствуешь его каждой клеточкой. У тебя может получиться, если...ты решишься, несмотря на то, что здесь увидела.
Талант даётся вместе с испытаниями. Чем больнее душе, тем ярче проявляется талант. Но я ещё не успела сказать главного: когда идёшь в жизни по своей (!) дороге, никогда не остаёшься без помощи. Не нужно бояться. Нужно делиться своим даром с людьми, и всё это вернётся к тебе светом, добром, спасением, радостью и любовью. И поверь, это такое счастье!
Театр ранит, но он же и лечит. Если только он — твоя жизнь. Если ты его любишь, несмотря ни на что, — призналась Юлия Павловна. — Похоже, что в твоём случае именно так. Слушай себя! Самый точный жизненный "компас" — внутри, в тебе. Это сердце. Не отклоняйся от этого курса. Ты только потеряешь время, силы, а, может быть, и себя. Поверь, это страшно — свою жизнь прожить как чужую. Более того — наказуемо. Уроки Судьбы с каждым разом будут становиться всё более жёсткими, и потом... Не всё уже можно исправить!
— Благодарю вас, Ваше Величество! — пролепетала Таня и протянула Юлии Павловне букет роз, почтительно склонив голову.
— Мы ведь, кажется, уже решили, что с Величеством на сегодня покончено, — напомнила Юлия Павловна.
— Вы для меня будете им всегда: Её Величество Актриса и никак иначе, — тихо сказала Таня. — Я вам очень благодарна за этот урок, за это волшебное откровение, которое я запомню на всю свою жизнь.
Страх и робость куда-то улетучились, Таню переполняли безмерное уважение и благодарность к этой потрясающей женщине.
— В таком случае, если ты готова, я согласна продолжить с тобой занятия. Завтра в 11 утра, подойдёт? — тепло улыбнулась Юлия Павловна.
И в один миг от макушки до пяток Таню заполнило что-то невероятно тёплое и радостное. Это было... её настоящее счастье. Вот так, нежданно-негаданно, для неё открылись очень важные истины, а с ними и дверь, ведущая в волшебный мир под названием театр. Её Мечта чудесным образом сбывалась... Потому, может быть, что она была той самой, заветной, родившейся в сердце?
