"Это мой Сын. И не важно, что его родила не моя жена и не от меня. Важно, что у меня есть Сын, продолжение моей фамилии, моя надежда, наше Счастье", - мне нравится, когда так говорит мой муж. Семнадцатого августа мы второй раз празднуем "входыны" (новоселье на украинском), это не день рождения - это день когда Сын вошел в наш дом. Нет, не так. Наш Сын вошел в свой дом. А я вспоминаю его первый день дома и себя перепуганную: справлюсь ли? Вспоминаю нашу первую встречу, нашу первую прогулку.
Оказавшись в четыре месяца чуть ли не первый раз на улице, мальчишечка не обращал внимания ни на что вокруг: ни на зеленые кусты, ни на цветы, ни на шумящих деток - только смотрел в наши лица и глаза, как будто молча расспрашивал нас, пока не уснул от усталости.
Я держала на руках крошечку и не могла понять, почему так сокрушалась женщина из опекунского совета: "Ах, мы вот только отвезли в область здорового шестимесячного мальчика", думала: "Ну здорового мальчика и так усыновят". А потом пришла другая мысль, которая не покидает меня уже два года: "Но ведь за полгода его так и не усыновили!" Где сейчас этот мальчик? Нашел ли он семью? Рядом с Сережей в больничной палате лежал двухмесячный мальчик в два раза крупнее махонького четырехмесячного Сереженьки, но с пороком сердца (временами его кожа приобретала багровый оттенок) - когда Серьга был уже дома, за мальчиком вернулись его родители, одумались. А в дальнем углу лежал запеленатый недоношенный мальчик. Слово "недоношенный" отпугивает потенциальных усыновителей. В это время в роддоме умер новорожденный недоношенный ребенок и несчастной женщине разрешили сразу забрать этого мальчика к себе в палату, пока муж будет бегать оформлять документы - надеюсь, им удалось сохранить тайну усыновления. Еще из Сережкиных сопалатников перед нами усыновили девочку.
Но из головы не уходит цифра "двенадцать". Когда мы в Серенький годик посещали врача в детском отделении, я подслушала что за два первых месяца 2002 года в областной дом ребенка отвезли двенадцать брошенных деток! Это из нашего-то провинциального городишка! К сожалению, многие считают, что брошенные дети - сплошь неполноценные от матерей наркоманок и алкоголичек. В душещипательные истории об изнасилованиях я не верю. Но жизнь складывается по разному: кто-то по молодости родил, кто-то по глупости бросил, кто-то надеялся мужчину ребенком удержать и не получилось, еще есть "верующие" которым убеждения не позволяют аборт делать, но выбросить из своей жизни ребенка позволяют. Деток жалко!
Мы не совершали подвига - мы эгоистически усыновили ребеночка для себя. А кто рожает исключительно с целью поддержать демографическую политику государства? Я счастлива, что у меня есть любимый, родной сын. Как бы не менялся Серушечка, прежними остались глаза и улыбка. Ну никак я не налюбуюсь на сыночка! Знаю, не прилично так восхищаться своим ребенком при посторонних людях, а удержаться не могу! Ласковый, нежный, общительный. На детской площадке через пять минут после Сережиного прихода, без шума и недовольства, в результате многократного обмена, у всех детей в руках оказываются чужие игрушки, при этом каждая из игрушек успевает побывать в Сереньких ручках. Проблемы со здоровьем, конечно, еще остались. Многие болячки растущий организм победил, но неврология пока не отпускает: не спит ночами из-за головных болей (внутричерепное давление повышено), судороги ножек бывают.
Чуть запаздывает речь: чирикает без умолку как попугайчик, по просьбе повторит любое слово, а в повседневной речи использует упрощенные или даже самим придуманные слова, сложных фраз не строит. С интеллектом полный порядок: еще зимой осилил счет до семи (порядковый счет), весной выучил ноты, к двухлетию освоил развивающие игрушки на основе рамок Монтессори и потерял к ним интерес. Неравнодушен к музыке. Когда танцует, попа и ножки двигаются исключительно в такт. Среди любимых мелодий - танго. Пытается подпевать. На четвертом десятке лет я вдруг пожалела об отсутствии у меня музыкального образования.
Когда Сережа слушает музыку, иногда создается впечатление, что он в мелодии считывает какую-то важную, недоступную остальным, информацию. А по вечерам у нас получасовые "танцы на маме": для мамы - принудительная "аэробика с утяжелением", для сыночка - эмоциональная разгрузка перед сном, "с тесным физическим контактом". Ах, как нежно он прижимается, как ласково обнимает ручкой за шею, иногда покусывает мое плечо, и не позволяет сбиться с ритма. Какое это счастье!
Я боюсь думать, что бы было с мальчишкой в Доме ребенка. Я и думать не хочу, что мы могли не встретиться. Я не представляю свою жизнь без Сережи. Это судьба, Провидение! Очень тяжело покормить шустрика: консерватор - взрослую еду только пробует, а кушает детские кашки-пюрешки; иногда процесс кормления превращается в цирковое представление. И очень брезгливый - не успокоится, пока не будет убрана-вытерта случайно упавшая капелька каши; о гигиенических процедурах я лучше промолчу. А как он пахнет! Люди так не пахнут - так пахнут только детки, ну еще, может быть, ангелы. Покладистый, уравновешенный - всегда можно уговорить, договориться, поменяться, но забрать или заставить лучше и не пробовать. Крепкий, активный, выносливый. Еще прошлой осенью, пока мамочки с его ровесниками успевали дойти до следующего подъезда, мы добегали до конца следующего дома и обратно. Зимой прогулки при любом морозе. В выходные дни вылазки на природу. Летом купаться в море начал в мае. Его любовь к воде меня пугает - старший брат тоже очень воду любил. Купается в ванной Серьга дважды в день (а как он в начале боялся купаться - весь сжимался в комочек). Да он и ветра, и солнца боялся - не знала в какую сторону коляску развернуть: в одну поверну - ветерок дунет, ребеночек аж задыхается, в другую поверну - солнышко заглянет, мальчонка весь извивается. И такой махонький был… А сейчас?! В два года четыре месяца сыночек весит девятнадцать килограммов.
Нет, худеньким мальчика не назовешь, но кто скажет что он толстый - пусть бросит в меня пончиком! А сейчас и ввысь расти активно начал - последние три месяца по полтора сантиметра прирастает. Муж только вздыхает: "Братики!" Я прижимаюсь к широкой загорелой спинке, закрываю глаза и… обнимаю обоих своих сыновей одновременно. Димуля был очень крупным и крепким с самого рождения, но там все понятно было: гены - папа высокий, дед широкий. А если судить по данным о биородителях Сереженьки, то он должен был бы быть очень меленьким. Его биородителей мы не видели, пока мальчик был еще в больнице, мы поехали на них посмотреть, придумали отговорку из серии: "Не вы ли продаете шведскую стенку?", но никого не застали, потом закрутилось-завертелось, не до того было. А сейчас я и не хочу смотреть: ну какая она ему мать? Это МОЙ сын. Он и похож стал на нас с мужем, и мистически похож на старшего некровного брата. Да, про "чужую кровь". Я не надеялась на поддержку или помощь родственников, поэтому ни с кем кроме мужа не советовалась, поставила уже перед фактом. Отговаривать поздно.
Имея опыт биоматери (на протяжении 14 лет) и приемной мамы (уже 2 года), я не почувствовала психологического барьера или разницы в моем отношении к сыновьям (а я боялась себя). Оба сына для меня одинаково родные.
В нашем городе есть детский дом, где живут детки с трех лет, а рядом детский сад. Чем отличается на прогулке группа дошколят детского дома от детсадовской? Нет, не одеждой и прическами. Во-первых, они очень меленькие, хрупкие. Во-вторых, очень тихие и послушные, они не отрываются от группы, жмутся в стайку. И основное - глаза: взрослые печальные взгляды. Школьники становятся дерзкими. Нет, они не злые. Это форма защиты от несправедливости и… от зависти. Стoит только выглянуть за забор, а там обыкновенная школа, куда по утрам мамы приводят детишек, целуют на прощанье и шепчут нежные слова, и после занятий их ожидают дома. Воспитатели детского дома говорят, что многие из воспитанников до самого выпускного ждут и верят, что мама еще придет...
