Попалось интересное письмо.

Может, поэтому литовцев в СС не брали - фашистам за них было просто стыдно. С такими отмороженными антисемитами нормальные немецкие СС-овцы не хотели иметь ничего общего. Нормальные немцы уничтожали евреев по приказу, а эти - с наслаждением.

ЦА ФСБ России, перевод с немецкого

Письмо немецкого комиссара г. Слуцка генеральному комиссару г. Минска об акции в отношении евреев

30 октября 1941 г.

На основании телефонного разговора от 27 октября 1941 г. письменно со­общаю следующее:

В 8 часов утра 27 октября 1941 г. из Каунаса (Литва) прибыл старший лей­тенант, который представился как адъютант командира 12-го литовского по­лицейского батальона безопасности. Он сообщил, что их батальон получил задание в течение двух дней ликвидировать все еврейское население города. Батальон, состоящий из четырех рот, приступит к исполнению данного при­каза немедленно по его прибытии. Я ответил ст. лейтенанту, что должен об­судить этот вопрос с командиром данного батальона лично. Спустя полчаса их командир доложил мне о прибытии их батальона, и мы обменялись мне­ниями. Я заявил ему, что абсолютно не согласен, то есть не готов к проведе­нию такой акции, не подготовив ее заранее, ибо таким образом невозможно правильно ее осуществить. Евреи находились на работе в разных местах, и не так-то легко было бы их собрать. А, во-вторых, при стихийных расстрелах всегда происходят непредусмотренные страшные беспорядки. Этого я и хо­тел избежать. Данный командир обязан был сообщить мне хотя бы за день до его приезда. Я попросил его отложить начало акции на день, но он кате­горически мне отказал в этом, мотивируя свой отказ тем, что обязан прово­дить такие же акции и в других городах, а на Слуцк ему отведено только два дня В течение этого времени Слуцк должен быть полностью очищен от ев­реев. Я решительно протестовал, заявив ему, что еврейские акции не долж­ны проводиться самовольно и что большая часть оставшихся евреев в горо­де — это ремесленники с их семьями, без которых невозможно было бы обойтись, так как они в данное время очень нужны производству. Дальше я указал ему, что среди белорусского населения ремесленников почти нет и остановятся все жизненно важные производственные предприятия. В конце нашего разговора я объяснил командиру, что все нужные нам специалисты имеют выданные им соответствующие удостоверения и я против того, чтобы их забирали с их рабочих мест. Кроме того, мы договорились, что прожива­ющие в городе семьи ремесленников останутся нетронутыми, но их также переправят в гетто для селекции, которую проведут мои сотрудники. Коман­дир вроде бы не протестовал, и я был уверен, что так они и поступят. Одна­ко спустя несколько часов мне пришлось констатировать, что они вообще не придерживаются нашего уговора. Где только находили евреев, они задержи­вали их, сажали на грузовики, увозили за город и расстреливали. Ввиду того что все специалисты-евреи были ими ликвидированы, предприятия города полностью прекратили работу. Со всех сторон посыпались жалобы. Я тут же

решил связаться с командиром данного батальона, но его в городе не оказа­лось. Он уехал в Барановичи. Тогда с большим трудом я связался с его заме­стителем, капитаном. Сообщив ему, что мы с его командиром договорились не трогать специалистов и ремесленников, и о том, какой невероятный ущерб причинили их действия производственному хозяйству, я просил не­медленно приостановить акцию. Капитан очень удивился. Он сказал, что получил приказ командира очистить весь город от евреев, не делая исключе­ний, точно так, как он это делал в других городах. Дальше он сказал, что эта акция проводится из политических соображений и экономические факторы в данное время не играют никакой роли. Однако на основании моих настой­чивых требований под вечер акция была приостановлена.

Я должен с сожалением признать, что их действия граничили с садиз­мом. Весь город выглядел ужасающе. С неописуемой жестокостью литов­цы из данного полицейского батальона выгоняли из домов евреев. По все­му городу слышались выстрелы. На некоторых улицах появились горы трупов расстрелянных евреев. Перед убийствами их жестоко избивали чем только могли — палками, резиновыми шлангами, прикладами, не щадя ни женщин, ни даже детей. О еврейской акции не могло больше быть и речи, это было похоже на настоящие акты вандализма. Я со своими сотрудника­ми все время находился в городе и старался спасти то, что еще можно бы­ло спасать. Были случаи, что я с револьвером в руках выгонял этих литов­цев с предприятий. Подчиненные мне жандармы выполняли мои распо­ряжения, но они должны были поступать очень осторожно, ибо улицы го­рода простреливались.

В расстрелах за городом я не участвовал и о происходящем там ничего не могу написать. Однако следует отметить, что спустя довольно много време­ни после акции из закопанных ям все еще выползали раненые.

Многие белорусы, которые доверялись нам, после этой еврейской акции очень встревожены. Они настолько напуганы, что не смеют в открытую вы­ражать свои мысли, однако уже раздаются голоса, что этот день не принес Германии чести и он не будет забыт.

Думаю, что после этой акции мы потеряли доверие граждан к нам, кото­рое мы с большим трудом приобрели. Пройдет много времени, пока мы его восстановим.

Заканчивая, я должен отметить, что во время акции солдаты данного по­лицейского батальона грабили не только евреев. Много домов белорусов бы­ли ими ограблены. Они забирали все, что только могло пригодиться — обувь, кожу, ткани, золото и другие ценности. По рассказам солдат вермах­та, они буквально вместе с кожей стаскивали кольца с пальцев своих жертв. Даже склад, в котором хранилось имущество гражданских учреждений, тоже был ограблен. В казармах, куда их распределили, были проломлены и выса­жены рамы окон и дверей, которые они использовали для вечерних костров.

Во вторник я получил обещание от адъютанта командира, что в городе их полицейские больше не появятся, однако назавтра же моими людьми были задержаны двое из них при осуществлении грабежа.

Ночью со вторника на среду данный батальон оставил город. Они уехали по направлению к Барановичам. Жители Слуцка были очень обрадованы этой вестью.

Это все, что могу сообщить. Вскоре приеду в Минск для обсуждения описываемого мной происшествия. Надеюсь, в ближайшее время вернуть в городе спокойствие и наладить хозяйство.

Прошу выполнить только одно мое желание: в дальнейшем оградить ме­ня от этого полицейского батальона.

Карл

Печатается по: Военно-исторический журнал. 1990, №2, с. 85-86.