После Февральского переворота не было дороги назад

9 марта 1917 года началась всеобщая забастовка в Петрограде. Она привела к перевороту, в итоге уничтожившему Российскую империю. Февраль (по «старому стилю» еще не март) 1917 года грохнул так громко, что затмил собой даже фронтовую канонаду Первой мировой войны. При этом многим из наблюдателей казалось, что дело приведет терпящую военные неудачи с немцами страну к некоторому оздоровлению. Но все пошло совсем не так – облик страны изменился до неузнаваемости и далеко не в лучшую для положения на фронтах сторону.

Заряд хаоса

Ни одна империя не падает просто так. Не просто так разрушилась и Российская империя. Она имела целый пласт глубинных проблем и противоречий. Первым был земельный вопрос – в глобальном смысле именно он развратил армию и революционизировал солдат. Ведь большая часть последних состояла из призывников-крестьян – кадровая императорская армия сгинула в пламени сражений Великой войны. Крестьян освободили еще в 1860-е, но без земли – за выданные участки они должны были расплачиваться десятки лет. Да и «нарезали» им худшую землю.

Помещики никуда не делись – просто они стали сдавать гектары в аренду, а то и вовсе нанимать батраков из вчерашних крепостных за мелкий прайс. Результатом была яростная ненависть со стороны крестьянства, вылившаяся в погромы усадеб в 1905 году. А потом, как грянула большая война, это крестьянство призвали в окопы. Конечно, на какое-то время их отвлекли от старых проблем патриотизм и азарт войны. Но годы тяжелых неудач похоронили эти благородные чувства, и к 1917 году армия была готова взорваться, как только где-нибудь чиркнет спичка.

Другим вопросом был рабочий. Жить в условиях дикого капитализма было больно, неприятно и недолго. Рабочие ненавидели фабриканта не меньше, чем крестьяне – барина. Рассказы про шикарно живших дореволюционных трудяг относятся к небольшой прослойке квалифицированных рабочих. Большая же часть существовала в бараках, работала много и тяжело. И имела, в отличие от крестьян, даже больше раздражающих факторов – Петроград, как и любая столица, был заполнен кутящими богачами куда больше, чем сельская местность.

Завершала список глобальных проблем неустойчивость политической обстановки. Слишком много было желающих половить рыбку в мутной воде. Общество было переполнено противниками царской власти. От многочисленных, легальных и подпольных революционных организаций и партий левого толка до фрондирующих министров, генералов и тех же фабрикантов, которые хотели заменить идеалистичного Николая на более «прогрессивного», не лелеющего самодержавных идей, царя. Сочетание этих трех глобальных проблем и столкнулось в феврале (отныне и везде – по «старому» стилю) 1917 года с рядом обстоятельств и случайностей. Результатом стало падение империи.

Демонстрации переходят в бунт

Спусковым крючком стала проблема со снабжением столицы (Петрограда) хлебом. Железные дороги были не резиновые, эшелоны отчаянно требовались фронту. Транспортная система работала на полную мощность. Когда в феврале 1917-го грянули неожиданно крепкие морозы, она не выдержала – и дело было не только в снежных заносах, но и в выходивших из строя от морозов локомотивах. И в итоге люди массово вышли на улицы.
На 2,4 млн озлобленных людей в столице имелось всего три с половиной тысячи полицейских. Еще были казаки, запасные батальоны и так далее, но контингент был не очень надежный. Так, часть казаков отказалась разгонять собрания, мотивировав это тем, что они, дескать, только что приехали в Петроград и у них нет нагаек. А отдельные и вовсе бросались с шашками на усердствующих в разгоне полицейских. Мягкие, без стрельбы, попытки навести порядок результата не приносили, но зато раззадоривали толпы. Пьянея от слабости властей и от своей силы, они становились все больше и больше, пока не достигли численности примерно в 200 тысяч человек.
Последней надеждой оставалась армия – войди в город полноценные, спаянные дисциплиной части и начни они стрелять всерьез, все закончилось бы в считанные часы. Но с по-настоящему надежными частями была серьезная проблема. По дисциплине жестко бил недостаток офицеров – лучшие были на фронтах. Там же они и погибали, освобождая дорогу людям из народа, а не из военных корпораций. На деле это означало, что новоявленные офицеры зачастую не знали, не умели и не хотели наводить в своих частях жесткий порядок и дисциплину. И когда грянули бунты, многие офицеры были избиты, убиты или просто присоединялись к вышедшим из-под контроля солдатам.

Бунтовала даже гвардия – в Волынском полку, например, застрелили пытавшегося навести порядок капитана, похватали винтовки и бросились на улицы.

«А как эту волну оседлать?»

Считать Февральский переворот умелым заговором «профессиональных революционеров» при всем этом не приходится. Хотя бы потому, что для них прогремевшие события оказались полнейшей неожиданностью. Мысль, что заветная волна, смывающая царизм, посетит Россию прямо сейчас, во время войны, не приходила почти никому из профессиональных революционеров. Тем не менее, когда бушующие толпы фактически ликвидировали старую законность и повыпускали из тюрем заключенных (в том числе и «политических») – революционеры стали вновь сильны и числом, и духом. И, конечно же, тут же бросились организовывать штабы.

Попытки куда-то направлять восставшие массы предпринимались с переменным успехом. В штабах не было внятной командной структуры, не было заместителей. Можно было сутками работать без перерыва, согласовывать, приказывать, принимать решения – и, отбежав вздремнуть буквально на несколько часов, обнаружить на своем месте нового человека. И все начиналось сначала. Поначалу в распоряжении революционных штабов не было даже нормальной карты Петрограда – и попытки планировать уличную войну осуществлялись по телефонному справочнику, где хоть какая-то карта была.

Приказы и мандаты писались на первых попавшихся «красивых» бланках и закреплялись первыми попавшимися «красивыми» печатями – все равно львиная часть исполнителей не умела читать. Они, как признавались мемуаристы, не особо-то и исполнялись – но те, что исполнялись, полностью окупали проведенную работу. Удалось, например, взять под охрану несколько винных складов – и таким образом избежать ситуации, когда революция бы «захлебнулась в водке».

продолжение ниже