О чёрно-белом восприятии людей

Из животного состояния в человеческое наши предки переходили через табуирование. Главное табу – нельзя убивать себе подобных. Правда, очень долго перед обществом стоял вопрос – кто человек, а кто нет. Представитель другого племени – не человек, а такой же лесной обитатель, как волк или кабан, на которого можно охотиться. Раб – точно не человек, а говорящее орудие. И даже через 15–16 веков после того, как Христос сказал, что все люди братья, папа римский долго разбирался, считать ли людьми латиноамериканских индейцев. Разобрался – считать. Да, с тех пор было много эксцессов расчеловечивания: рабство в США, ужасы колониализма, нацизм и Холокост.
Воюющие стороны и сейчас пытаются придать противнику звериные черты, а себе – высококультурные. Но то, что произошло в массовом сознании у нас на Украине после Майдана – такого, пожалуй, в истории еще не было. И не стоит вспоминать какую-нибудь Руанду. Украина – не постколониальная страна с племенами полудиких аборигенов на джихадмобилях... Хотя последнее у нас, конечно, уже есть, но локально, не массово.
У нас все еще есть заводы и электростанции, театры и филармонии, школы и университеты. Внешне у нас не Руанда, но в сознании людей что-то кардинально сломалось. У нас появились свои хуту и тутси – «майданутые» и «вата», у нас появилось свое радио тысячи хох... холмов в виде, например, сайта «Миротворец», который публикует данные «ваты», то есть «неправильных», «не людей». Да что там «Миротворец», десятки крупных официальных СМИ ежедневно разжигают лютую ненависть к части собственных граждан, а штурмовики-праворадикалы финансируются государством, чтобы с этими гражданами расправляться. «Москалей на ножи!» – кричат они, имея в виду совсем не граждан России, до которых им не дотянуться, но местных «тутси» – русских Украины или «омоскаленных», как они говорят, украинцев.

Как бы страшно это ни звучало, к такой ситуации мы привыкли и даже начинаем находить эффективные инструменты борьбы с дискриминацией и социал-дарвинизмом. Проблема только в том, что однажды запущенное расчеловечивание изнутри остановить нельзя. Постоянная подозрительность, постоянная невольная необходимость (иногда от этого зависит если не жизнь, то здоровье уж точно) определять в человеке рядом хуту или тутси, «майданутого» или «ватника» не может не приводить к неврозу. А ужас, который в последние годы испытывают здесь тутси, начинает расчеловечивать и их.
– Мы не нарушаем законы, которые вы приняли против нас, – говорят украинские тутси украинским хуту.

Фото: Dmitry Brushko/Tut.By/Reuters
– Это без разницы, – отвечают им хуту, – вы виновны уже в том, что вы есть. Вас просто не должно быть.

– Но в Конституции написано...

– В Конституции написано про людей, а вы не люди, вы враги нации.

И, защищаясь, часть тутси невольно начинает принимать дикие правила. В Киеве предположительно националисты избили кастетами человека за футболку с не понравившимся им изображением. Что начали в комментариях к новости выяснять не менее половины тутси? Не жив ли человек, не как его самочувствие, не поймали ли нападавших – нет. Они начали выяснять, что было изображено на футболке. Вроде как от этого зависит, можно избивать человека или нет. Хуту знают, что не только можно, но и нужно. Если тутси ходит с гвардейской ленточкой или гербом СССР – его обязательно надо бить. Но тутси! Они настойчиво требуют сказать, что на футболке. Потому что если герб СССР, то нужно сочувствовать, а если «трызуб», то так ему и надо.
Пытаешься объяснить, что государственные законы, религиозные заповеди и нормы светского гуманизма прямо говорят – человека бить нельзя, но тут-то и начинается проблема. Человека, конечно, нельзя, но человек ли он, если носит футболку не с той символикой? Для многих стало неочевидно. И это – прямой результат Майдана. Майдан – это антигуманизм.
Когда он начался в Минске, украинские тутси быстро поняли, что ждет тутси белорусских, если Майдан победит. Их вполне обоснованный ужас от возможного торжества хаоса и мрака там, где долго сохранялся не ахти какой красоты, но все же островок здравости, вылился в поддержку белорусских сил правопорядка до нездравости. Избиение и задержание российских журналистов в Минске было воспринято как должное. Фотографию знаменитого военкора Семена Пегова, которого в бессознательном состоянии тащит по асфальту омоновец, увидели как победу сил порядка над силами хаоса.

– Мало дали! Я бы ему башку открутила! Есть люди-журналисты, а есть нелюди, но они тоже журналисты, и их задача – война. Им за это платят, – говорят они.

– Так ведь Пегов, как и вы, против Майдана и против войны, – поясняешь им.

– Да-а? – сначала искреннее удивление с намеком на прозрение, а затем выдумывание пустых оправданий. – Ну... а как вы хотели, Белоруссия сегодня по факту горячая точка.

– Поэтому можно бить журналиста?

– А нечего лезть в чужое. Пусть в своей стране разберется.

– Но он не лез в чужое, он просто делал свою работу.

– Э-э, не лез. До того, как правоохранители начинают бить или тащить, всегда что-то происходит. В-с-е-г-д-а!

– И что такого сделал Пегов?

– Не знаю, я свечку не держал. Кстати, а у него была аккредитация? Ах ну да, вот же в чем причина!

Страшная ведь картина в голове. Майдан настолько ужасен и катастрофичен, что полицейский, который его разгоняет, не может ударить невинного. Не может, и все тут. Хоть что-то «вражеское» у врага должно быть, ну хоть отсутствие аккредитации, хоть наглое выражение лица. Не может совсем ничего не быть. Ведь если Майдан – демон, то полицейский с дубинкой – ангел. Если это не совсем так, то сознанию, которое кровью справедливо усвоило, что «Правый сектор*» – плохо, а «Беркут» – хорошо, крышка.

– Журналисты есть разные, есть и продажные! Там разберутся, чего на самом деле делал этот журналист!

Дяди при погонах в высоких кабинетах «там» разберутся? Начальники КГБ, СБУ, генералы Хусейна и Каддафи – известно уже, как они «там» разобрались. Пора бы начать разбираться самостоятельно.

– Опыт Украины прошел впустую. Надо ногами помогать, чтоб быстрее доходило! – кричат до смерти испуганные Майданом тутси.

– Да за что ж ногами?

– Потому что дальше пойдут кровавые сопли онижедетей и сакральный идиот в качестве жертвы. А в результате крах-разруха во всех областях и надпись «Бацька, вернись!» на заборе.

– Вы сто раз правы, но какое к этому имеет отношение российский журналист Пегов?

Когда выясняется, что журналист российский, в интонациях появляется просветление, злость сменяется вежливостью.

– Прошу прощения, я имел в виду белорусских борзописцев. Говорят, Пегов хороший журналист, был в Донбассе.
(продолжение ниже)