Как мне вырезали аппендицит

По следам предыдущей темы....

В 1988 меня сильно толкнул мой отчим. Он одним ударом сшиб меня с ног, и я пулей полетела куда-то в сторону, ударившись правой частью живота о край столика.

Около недели у меня дико болел живот, но я не придавала этому значение, списав на боль от ушиба отчима. Ночью 27 декабря я проснулась от болей в животе. Вновь не придав этому значения, я попыталась уснуть, но так и не смогла. Утром боль только усилилась, и мать повезла меня в больницу.

Мы отсидели длинную очередь и попали на прием. Ждать пришлось несколько часов, потому что была пора новогодних праздников, гололед. В больницу доставляли множество пациентов после драк, падений и просто с алкогольным отравлением.

На приеме меня осмотрели, сказали, что есть подозрение на аппендицит, и отправили сдавать анализы. После анализов уложили на кушетку в приемном отделении и велели ждать. Затем ко мне поочередно подходили три врача, осматривали, задавали вопросы.

Но однозначного ответа, что у меня, никто так и не дал. Последний врач сказал: «Возможно, аппендицит, а возможно, и нет, 50 на 50». На мамин вопрос, что же делать, ответил, действовать на усмотрение матери — либо писать отказ, либо ложиться на операцию. Я хотела выбрать второй вариант, но доктор предупредил, что «возможно, разрежут зря». И мы поехали домой.

Той же ночью с температурой под 40 и недержанием меня забрали на скорой. Лежа на каталке в коридоре больнице, я начала подвывать. Боль была нестерпимой. Вдруг, испугавшись, что мой аппендицит лопнет, не дождавшись хирурга, я расстегнула юбку и старалась не подгибать ноги. Но это было трудно.

Я крутилась как юла. От боли я даже иногда забывала, как дышать. Позже я попыталась взять себя в руки и отвлечься. То смотрела, как по подоконнику ползет таракан. То вспомнила подругу. То преподавателя "таракана" из школы. Усы у него были смешные. Потом удивлялась, что могу думать об этом при такой боли.

Спустя некоторое время пришла санитарка, чтобы побрить меня. Я умоляла ее позвать хирурга. Мне становилось хуже. Мне действительно становилось хуже. С каждой минутой, с каждой секундой. У меня темнело перед глазами. Но она отказалась. Спорить было трудно. Я уже теряла голос от боли.

Так прошло еще целых два часа. Все это время я только молилась о скорейшей операции. В какой-то момент пришла медсестра и повела меня в операционную. Я встала, теряя сознание и держась за стены, пошла за ней. Наконец мы дошли до заветной двери с надписью "операционная", но зайти туда мне так и не дали. Медсестра велела немного подождать.

Эти минуты казались вечностью. Сидя на корточках, я молилась Бога о помощи. И почувствовала, как меня начинает укутывать что-то теплое. Предметы удаляются от моего взора, а цвета становятся менее яркими, но оттого более теплыми. Сознание покинуло меня. Я очнулась в операционной. Что происходило там, помню смутно: лежала голая, дико этого стеснялась. Я спрашивала врачей, почему на мне нельзя было оставить хотя бы трусы, но они словно меня не слышали. Настолько были перепуганы моим состоянием.

Оказалось, у меня все-таки воспалился аппендикс, и это запустили. Уже начался сепсис. Нужно было оперировать как можно быстрее. В левую руку мне ввели иглу, и анестезиолог сказал, что сейчас забьется чуть быстрей моё сердце и станет жарко.

Те полчаса, что шла операция, я не чувствовала ничего. Вернее, я даже не чувствовала, что я не чувствовала ничего. Мне совсем нечего сказать об этом времени. Его не было. Эти тридцать минут потеряны из моей жизни, но мне совсем их не жаль. Ведь я, бывало, проводила время и более бездарно.

Очнулась уже в палате после операции. Обнаружила на простыне плохо застиранные следы человеческой жизнедеятельности. Масштаб проблемы был серьезный. А я не выношу грязи. Меня может расстроить даже грязная вилка в раковине. Я обратилась к санитарке с просьбой заменить белье. Она сказала, что в выходные белье не меняют. Его поменяли только через два дня, в понедельник. Все время моего нахождения в больнице, врач приходил на осмотр раз в день. Мне ставили капельницы, делали уколы.

Питание было не очень. В больнице я впервые попробовала настолько плохо сваренную кашу. Там же я поняла, что на свете, оказывается, может быть что-то более отвратительное, чем носки, которые не снимали несколько дней.

Меня выписали только на 26 день. Всему виной септический шок ((((

Всё то время, пока я находилась в больнице рядом со мной никого не было. За 26 дней мои родители даже не удосужились меня навестить.

*** Тема перенесена из конференции "О своем, о девичьем"