Затянула с отчетом – дети ухитрились заболеть аккурат в Медвежий день рожденья, темпа сбивалась плохо, в общем, не до празднований было. Кольчик-Колокольчик, правда, свечки на тортике своем все равно задул. Раз пятьдесят, наверное, подряд. Кричал – ПАПА, АГОЙ! («огонь», в смысле), - и папе приходилось поджигать снова и снова. Надоело не скоро. Правда, торта он потом не захотел даже пробовать…
…Самое удивительное в этом мальчике (или дело все-таки в его полоумной маме? :)) – то, что чувства он к себе вызывает точно такие, какие вызывал, когда только-только родился. Гормональная буря, которая бушевала во мне в первые два часа после родов, когда я лежала в роддомовском коридоре со льдом на пузе, а крошечного Кольку взвешивали-меряли-осматривали-отмывали-пеленали КАКИЕ-ТО ДРУГИЕ ЛЮДИ, за два года не улеглась ни вот на столечко. Эта буря вдребегзи разбивает все мои мечты о какой-никакой социализации (работе – учебе – да хотя бы спортклубе!), равно как и планы переселить Медвежатину из родительской спальни в детскую. Да что там в детскую – я, по совести говоря, из кровати-то своей не могу его, плюшевого, выложить! Вот заснет он вечером со мной в обнимку (крепко обняв меня за шею и мою голову властной лапой себе на левое плечо уложив), перекладываю его в детскую кроватку тихонько – и не хватает мне чего-то, не хватает нежного-ароматного-мяконького, не хватает до тех пор, пока среди ночи мальчик не начинает хныкать-крутиться да маму звать, - и тогда я уже с чистой совестью забираю его себе под бок и сплю после этого спокойно, чувствуя, что теперь-то все на своих местах…
Ну, это было скорее обо мне. А теперь о Медведе.
Итак, к двум годам Медвед:
- С энтузиазмом ест только фрукты, огурцы, репчатый лук, чеснок, болгарские перцы, сырую морковь, капустные кочерыжки и булки (последние – только на улице, причем начать обязательно надо прямо в магазине). Остальное – увы, исключительно с присказкой «картошечка плачет, говорит, не хочет меня Коля кушать, котлетка плачет, ай-ай-ай». Жалеет, ест. Но вот творог и каша при этом могут хоть обрыдаться – в рот не возьмет.
Страсть к огурцам как-то подвела – привычный к тому, что на даче их можно есть с грядки (а на грядке они растут, покрытые маленькими, но безобидными колючками), на югах мальчик с радостным криком «огу!» сорвал с клумбы кактус… Хорошо, откусить не успел.
- Очень любит играть с другими детьми, к незнакомым подходит и представляется: «Я – Коооо!» (редко – «Кооооля») - при этом учтивости этой никто его не учил, сам дошел.
Очень добрый и ласковый, жалеет все и всех. Никогда не агрессивничает, ничего ни у кого не отбирает, свое все – отдает сам, иногда даже без просьбы, просто так.
- Тумаки изредка достаются только старшей сестре – от большой любви. К ней он испытывает чувства по типу «так люблю, что прям бы съел!» - поэтому иногда и стукнуть может с выражением звериной нежности на лице. Но гораздо чаще целует и обнимает. Тащит волоком в прихожую ее портфель, когда она в школу собирается. Потом, сообразив, что сестра ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ушла, рыдает и бросается на дверь.
Как-то я перепутала количество уроков, и мы с Медведом пришли в школу за Валькой на час раньше… Боже, что с ним было! Звонок прозвенел – а сестрички нет… Плакал крокодильими слезами, кричал «Валя, Валя!» - и отвлечь его было невозможно ни горкой, ни качелями, ни даже срочно купленной по этому случаю булкой.
- Вообще площадочные развлечения очень уважает. Зовет меня гулять так: «У-у! ка-ка! Дима! Кооо одень!» (что означает: «у-ух с горки! кач-кач на качелях! А может, там Дима (ровесник из нашего подъезда) гуляет? Одень Колю!» Если вдруг гулять не хочет – предложение строится так: «Пока Кооо одень!» («пока» с маханием ручкой – любой отказ от чего бы то ни было).
- С речью, как видно из вышеизложенного, пока неважно. В активном запасе около 60 слов, большинство из которых представляют собой первые слоги. Самое длинное правильное слово – «собака» («сёбакА»). Завидев соответствующего зверя на улице, бросается гладить-обнимать. Если хозяин и сама собака разрешают – гладить может до бесконечности, пока собаке не надоест. Гладит и приговаривает нежно-нежно: «сёбакА! сёбакА! сёбакА!»
Второе длинное слово тоже касается нежности – это просьба «поцелуй». Пока не слишком хорошо освоенная - два последних слога путаются и произносятся вразброс: «по-уй-це? пооо… уууй… це? по-це-уй!»
Предложения же выходят чисто символические – например, «Кооо бум, ай-ай, ффффууууууууу!» означает «Коля упал и испачкался».
- Зато есть чем и хвастаться: Кольчик выучил все буквы, называет уверенно. Это сейчас, к двум, уже уверенно. В полтора (возраст, в котором алфавит выучила Валька) знал только «А», «О» и «У». В год и десять вроде как называл все, но путался, иногда получалось правильно, иногда – как попало, но именно тогда случился водораздел. Как-то чищу я картошку, и тут мальчик приносит мне две карточки – с твердым и мягким знаками – и принимается возмущенно вопить да ногами топать. А это, мол, что еще такое? Скрыли, мол, от меня значение этих закорючек!
- При этом – непонятный мальчик – совсем не знает цветов, ни одного не может правильно показать :( Не пойму, в чем дело – в формах разбирается отлично, в понятиях «большой-маленький» - тоже. Хотя все это мы с ним учим одновременно, по ходу игры или хозяйственных каких дел.
- Еще - считает до двух: «адинь, два». Ходит на горшок, просится, хотя спит и гуляет по холоду еще в памперсе. Если я уроню, пролью или рассыплю что-нибудь – говорит протяжно и укоризненно: «Аааня-Аааня…» А вообще – простите, девочки, за такой длинный отчет, начинаю о Медведе говорить – и не могу остановиться :)
