Что год грядущий нам готовит, или Нада кулюторно развивацца

Давненько я тут не дилетантствовала литературно, ага. Но вчерашний день Посиделок оставил глыбокий, незаживающий след в моем уже сложившемся эстетическом вИдении мира.
Если б я была художник, я бы картины с них писала (С), но картины писать не сподобил меня Господь (С)… так что уж я по-старинке по клаве постучу, ок? Людям кулюторным, совершающим паломничества во всякие высокохудожественные мекки мира, и в голову не придет заглянуть к нам на огонек, а жаль… Сколь самобытны и неповторимы дни и ночи конфы. Какой накал страстей, какая богатая палитра переживаний, сколь трагичны порой поиски и неожиданны открытия. К слову о палитре: Дрезденская, Пинакотека, Лувр, галерея Уффици и всякие прочие Прады душу продали бы, чтоб заполучить шедевры, запросто публикуемые ежедневно в наших Посиделках. Дети без лиц, мамы с заштрихованным целлюлитом, художественно обрезанные ноги в новеньких сверкающих отошедшим уже в модные истории лаком сапожках и сапожищах, косяками снующие вокруг дедов морозов зайчики, снежинки, гномы и американские юбочки привлекают внимание своей свежестью, трогательной наивностью сюжета и почти Босховым оптимизмом. Черным квадратом Малевича выплывает из глубин и выплескивает экспрессию специалист по драгметаллам и кошачьим ошейникам, а двойственная натура Гади в ночи сеет разумное, доброе, вечное, делится сокровенным почти как Рубенс. Гениальным кошмаром Пикассо появляется призрак Марфутиного мужа в нешелковой пижаме, золотых запонках, новогодних трусах, обвешанный удочками, ружьями и с хорошей книгой подмышкой. Под страхом отключения от конфы на прозвольно выбранный компьтером срок и под жесточайшим прессом жаждущих куриного паштета с виноградом, пытаюсь подобрать только литературные слова и деликатно-подобострастные выражения, чтобы описать культурный шок от лицезрения брульянтоф, волею судеб, небезызвестного орга и буйной фантазии соконфянок превращающихся в булыжники, дрова и (сори за мой французский) клизьмы, смазанные оливковым маслом. Бедный Дали, а он-то кичился своим нетривиальным вИдением мира. Уценка, уценка, дорогие товарищи художники, крах и разорение лучших галерей мира!