Раз просила поддержки, обязана отчитаться

Перевариваю еще. Не судите за сумбур. Итак. Мы пришли чуток раньше. Мамка забежала в кабинет (за ней шла весьма одиозная группа поддержки) кинулась к Машке, обняла ее и зарыдала. Что-то зачирикала по-узбекски. Опекша ей говори, мол, по-русски давай, чтобы я понимала. Хорошо я Машу предупредила, а то ребенок бы совсем растерялся. Короче, заговорила она по нашенски с фразы "поехали домой". Тут Манька и расплакалась. Не хочу, не поеду.Опекша говорит: "отпустите ребенка", подозвала Машу и еще раз как для протокола переспросила подробно что такого сказала био из-за чего Маша расстроилась. Маша повторила.
Сижу я и жалею эту био. Сильно-сильно. Ни разу не ассоциальная, в белом пуховике, в приличных сапогах. Лак на ногтях. Не могу сказать, что она страшная, как опека говорила. Правда косоглазие на оба глаза. По -русски говорит без акцента. Гляжу на эту сцену и верю, что она любит ребенка.
И ситуация, как по ходу выяснилось. у нее дурацкая. Она сегодня потребовала у опеки, чтобы ей срочно ребенка отдали, грозила международным скандалом. А нам, понимаете, это не нужно. Это мы супротив Америки храбрые, а супротив Узбекистана боимся.
Как выяснилось, дали ей в консульстве по освобождению временный паспорт, действует он до 5 января, продлить нельзя. Надо ехать домой новый делать. Последний поезд идет 29 декабря. К этому времени никто ей документы на ребенка делать не собирался,т.к. ребенок ее не знает, нужно время. Предложили ей уехать, поправить свои дела, потом вернуться за ребенком. Но она понимает, что потом ей трудно будет раздобыть денег на билеты в оба конца. Там нет работы, но есть родня, сын. Тут одна, сын сюда не хочет.Семейный совет постановил, что Маша младше, потому легче привыкнет. Тут-то и не совпало с мнением опеки (и моим) по интересам ребенка.
Маша ее не помнит. И так горько она плакала, так не ожидала, что такое возможно. Вот сын у товарки,машин ровесник, жили рядом, узнал ее, когда она из тюрьмы вышла, а родная дочь -нет. Я ей втолковываю про травму, про вытеснение, про ранимость ребенка. Что услышала - не знаю. Дали ей переспать с этой мыслью.
Утешила я Машу немного, посадили в др конец комнаты рисунок рисовать маме Диле. Получила в подарок и розу и Снегурку, с подписью "кому". И песню Маша спела. Дала я ей свой телефон. Пригласила на утренник в детский сад. Только одну,без группы поддержки.
Теперь об этой группе. Окружение объяснило очень многое. Я все задавалась вопросом - кто помогает, научивает, угол дает? Все просто. Выходим мы из кабинета, а в коридоре сидят цыгане. И накидываются на Машу - о, наша идет. Ты нас помнишь? Совсем не помнишь. дай на телефон сфотаю. Как она, мать-то узнала? )) Дурдом легкий. Вот откуда наркота, срок и напор. Ларчик просто открывался.
Не могу определиться что чувствую. Но она вызывает во мне симпатию. Как Машку я каждым нервом чувствовала, так и ее на свою волну поймала. Говорила, наверное. Я всегда знала, когда пришло от нее письмо или сама она появлялась в опеке.
Понимаю, что человек восточный и доверять не получится. Также понимаю, что дело ясное, что дело темное. Она сама не определилась в жизни, но все идет к тому,что Машу она заберет.