Конфликт между миром и Церковью: дело тут не в «пропаганде»

Руководство Русской Православной Церкви встревожилось по поводу внешней «враждебности» и «неспособности» РПЦ противостоять «пропаганде» — критической информации о ней, распространяемой в российских социальных сетях. Поднят этот вопрос был на состоявшейся в Москве конференции, посвященной столетию начала гонений на Русскую Церковь.

Для ясности в понимании данной проблемы следует, думаю, напомнить, что именно в 1917 году Русская Православная Церковь (тогда она называлась российской) сбросила с себя оковы установленной Петром I синодальной системы управления ею. За два века существования этой системы имели место и государственные гонения на РПЦ, особенно в период правления Екатерины II. У Церкви тогда были изъяты практически все земельные угодья (около 8,5 миллиона десятин) и свыше 900 тысяч крестьянских душ только мужского пола; было закрыто 754 из 954 раньше существовавших монастырей.

Кто-то скажет, что те действия со стороны императорской власти гонениями не являлись, поскольку речь шла сугубо об имущественных делах, но они самым тяжелым образом повлияли на судьбы большей части священников и монахов, многие из которых, кстати говоря, тогда присоединились к участникам восстания под предводительством Емельяна Пугачева. В любом случае представьте себе на минуту, что сегодня у РПЦ государство отобрало бы сопоставимую собственность. Как бы это назвали?

Обращая внимание на вышеприведенные факты, я не пытаюсь приуменьшить масштабы политико-идеологических гонений советской власти на РПЦ в XX веке — просто хочу показать сложность самой проблемы взаимоотношений власти и соответствующей поместной Церкви даже тогда, когда, как в случае с Екатериной II, власть не является сугубо атеистической. Что уж говорить о периоде между 1918 годом и серединой 60-х годов прошлого столетия в России! Он, как мы помним, начался с беспощадной гражданской войны, в ходе которой большая часть клириков РПЦ встала на сторону потерпевшего поражение белого движения. Притягивать к этому действительно тяжелому, временами крайне трагическому, а временами (1943–1953 годы) относительно спокойному для РПЦ, периоду сегодняшние проблемы информационной обстановки вокруг РПЦ мне представляется искусственным.

Современный мир преимущественно враждебно настроен к Церкви, и в этом нет ничего ни нового, ни странного. Наоборот, это естественно: мир и должен быть враждебен Церкви; этой своей враждебностью он лишь проявляет свое исконное качество. Именно поэтому и сказано о Церкви, что она не от мира сего.

Это тем более так в случае с современным миром, в том числе миром российским, который вот уже как минимум четверть века целенаправленно поставлен на стези трех наиболее разрушительных, по православному вероучению, страстей: сластолюбия, славолюбия и сребролюбия. Заигрывать Церкви с этим миром, обращать к нему свой заинтересованный пиар с целью получить встречную положительную реакцию — не абсурд ли это? Не путь ли к саморазрушению?

Что же тогда делать Церкви? Просто отгородиться от мира?

В определенном смысле — да, отгородиться. Помнить, как поступил Авраам в отношении царя Содома; руководствоваться принципом «Блажен муж иже не иде на совет нечестивых, и на пути грешных не ста, и на седалище губителей не седе» (Пс. 1:1). Но это лишь в отношении мира в целом как противоположности Церкви.

Что же касается конкретных мирян, то за их сердца Церковь должна вести постоянную борьбу, ибо в каждом из них заложена частичка Царства Божия («Царствие Божие внутрь вас есть», Лк. 17:21), а значит, и Церкви. И главным направлением этой борьбы должно быть вовсе не давление на критиков современного положения в РПЦ посредством обвинения их в том, что они участвуют в «антицерковной пропаганде», а сама она «осуществляется на иностранные деньги» и может якобы послужить прологом к новым гонениям на Церковь.

Вместо этого нужны просто конкретные примеры конкретной праведности конкретного архиерея, священника, дьякона, монаха, церковнослужителя, рядового прихожанина. Именно они призваны служить основой для «доброго свидетельства от внешних», столь необходимого, по мнению апостола Павла, чтобы клирику, да и любому православному, «не впасть в нарекание и сеть диавольскую» (1Тим. 3:7).

На упомянутой же в начале моей статьи конференции было предложено другое: противопоставить новой массированной антирелигиозной пропаганде, с одной стороны, историю новомучеников и исповедников российских, а с другой — рассказ о том, как РПЦ «подвергалась оплеванию» в преддверии революционных событий и «какие мифы использовались для того, чтобы скомпрометировать Церковь, государя-императора, царствующую династию и тем самым подорвать основы государственного строя».

Мне думается, это не поможет. А в случае с рассказом о судьбе новомучеников и исповедников может сослужить и противоположную службу. Почему, спросите вы?

Во-первых, потому, что действительный подвиг православных христиан в прошлом делает тем более вопиюще очевидным сегодняшнее обмирщение РПЦ. Рассказами о том, как хранили веру и умирали за нее другие, тут дело не поправишь. И уж точно индульгенцию от критики не получишь.

Во-вторых, потому, что часть тех, кто был провозглашен новомучениками и исповедниками, являлись реальными противниками советской власти. А советская власть, и это с благодарностью помнит большинство граждан нашей страны, в том числе и молодежь, была по своей природе народной властью. Она проводила отвечавшую чаяниям большинства граждан СССР социально-экономическую политику, защитила страну от гитлеровской агрессии и привела народы нашей страны к Победе 1945 года, обеспечила триумф отечественной науки, образования, культуры, здравоохранения и многие другие выдающиеся достижения советской эпохи.

Другими словами, как учил Серафим Саровский, «стяжи дух мирен, и тысячи вокруг тебя спасутся». Идеальное положение не то, когда в соцсетях не будут плохо писать о Церкви, а когда в Церкви не будет происходить того, о чем можно будет плохо написать в соцсетях.

Понятно, что в силу слабости человеческой натуры такое состояние в совершенной полноте недостижимо. Однако в качестве цели оно мне представляется более продуктивным, чем стремление свести проблему к тезису о том, что попытки «скомпрометировать Церковь» ведут к «подрыву основ государственного строя».

11.09.2017
Михаил Демурин
[ссылка-1]