Подумалось вот :(

Когда я была маленькая, мне чаще всего казалось, что это я во всем виновата, а она, конечно, во всем права.

Потом, в юности, был период, когда я воспринимала ее странности как явления природы — холод там или ливень — и изо всех сил старалась не анализировать и даже не помнить их.

Потом я повзрослела, и однажды настал день, когда я вспомнила все разом — и захлебнулась ужасом, как будто рухнула в прорубь. И побежала по психологам, и не знала, как жить с этим. И думала, что она — нелюдь. Или больная. Или просто ненавидит меня, всегда ненавидела.

Примерно так я и относилась к ней следующие лет десять. А она ко мне — как всегда.

А теперь вот, мало-помалу, я начинаю видеть ее по-другому (или это она меняется?). Начинает мне казаться, что нет там никакой особой демонической жестокости (и не было?).

Что есть — так это глупость и душевная глухота. Пробел там, где у других людей самокритика и всякая рефлексия. Наивное такое, детское плутовство ("я это быстренько сделаю и никто не заметит, я же хитренькая"). Отсутствие такта, как отсутствие музыкального слуха (и отсюда — вечная игра мимо клавиш).
Абсолютное непонимание того, как отзовутся, как будут услышаны ее слова (и отсюда-то эта мнимая жестокость). Отсутствие эмпатии (и от этого неумение вовремя остановиться и, соответственно, отсюда такое идиотское порой вранье). Природный, животный какой-то эгоцентризм (а я-то думала, что она МЕНЯ ненавидит. Да нет, она просто преспокойно делала, как ЕЙ удобно).

Словом — глупость, просто глупость, никакого особенного злодейства.

Страшно и жалко. И даже уже не бесит эта вечная история, когда я звоню, а она заплетающимся голосом уверяет меня, что она не пьяная. Раньше меня трясти от злости начинало, а теперь почему-то нет. Только жаль ее. И я выговариваю это: "Ну ладно, мам, ты позвони мне сама, когда будешь лучше себя чувствовать. Целую".

И даже не плачу. Знобит только. Но это, наверное, потому что воду горячую отключили.