Милые мои мамочки! Как же так получается? Минул первый год жизни этого маленького свёрточка, который ещё, кажется, вчера тихо посапывал в кроватке (люльке, коляске, слинге). И на каждое его недовольство находилось простое утешение — титя, бутылочка, тёплая пелёнка на животик, яркая погремушка. И все члены семьи великодушно прощали и неприготовленный ужин, и невымытые полы и посуду, и мою растрёпанную причёску. А преподаватели в универе, памятуя о моём большом животе, ласково журили за пропуски и, небрежно проглядев в зачётку, шлёпали туда "автоматы".
Где теперь это прекрасное время? Маленькая сонная картофелинка превратилась в шустрого вертлявого человечка. Эй, человечек, пойдём купаться? И шкодливая физиономия вмиг исчезает под диваном, а хитрые глазёнки выжидательно смотрят на маму. Что же она теперь придумает? Нет-нет, не подумайте, дочка любит купаться, но прятаться и убегать ей нравится ещё больше. И чтобы одеться на прогулку, приходится переиграть во все мыслимые игры — почитать про тигра, который всё время ходил в шляпе, надеть шарфы на кошек (настоящую и игрушечную), погрозить пальцем ножкам, которые так не хотят надевать колготки, а потом и неизменные прятки-догонялки. Под конец всей этой процедуры я уже начинаю думать, что нам и дома неплохо, и лишь стремление уберечь остатки порядка в квартире заставляет меня впихнуть хохочущую (или ревущую, по настроению) дочь в коляску и выползти в парк.
На улице Маша ведёт себя хорошо и почти не убегает — ведь с мамой можно столько всяких дел переделать — и на горку влезть, и на качели, и по бортику песочницы походить, и куличей напечь, и в футбол, и в салки... А как весело топать по лужам! Только обязательно с мамой, чтобы не заскучала. И бегая из одного конца площадки в другой, я думаю о том, сколько же дел переделаю в те блаженные два часа, пока мой маленький пропеллер будет спать... Приготовлю ужин, вымою полы, загружу посудомоечную машину, приберу в ванной, сложу игрушки и книжки, разберу небоскрёб вещей, нуждающихся в глажке, и, чем чёрт не шутит, поглажу.
И вот, затолкав в Машкин ротик две заветные ложки вкусного и полезного овощного супа под аккомпанемент "Бременских музыкантов" (к моему великому стыду, ребёнок ест исключительно с включенным телевизором), мы переходим к процедуре укладывания. Дочурка с бодрым попискиванием укладывается на диван и получает любимую титю, а заодно и маму под бочок. "Спать пора, уснул бычок", — напеваю я. А "бычок" всё не засыпает... Вернее, засыпает, но с криком вскакивает, как только я пытаюсь изъять грудь. После получасовой борьбы я сдаюсь и засыпаю тоже... А проснувшись под весёлое детское лопотание, обозреваю фронт так и не выполненных работ — раковина переполнена, небоскрёб белья, не дождавшегося глажки напоминает уже пизанскую башню, на полу талантливый садовод вполне мог бы организовать несколько овощных грядок. Мои попытки вернуть в этот мир порядок, увы, ни к чему не приводят, потому как на две мои руки приходятся две ловкие маленькие ручки, две непоседливые ножки и одна сообразительная, кудрявая головёнка. Малышка неизменно приводит всё убранное и разложенное к первичному хаосу.
Как же я восхищаюсь мамочками из журналов, которым удаётся с самого нежного возраста приучить детей к самостоятельности, чьи детки мирно спят в своих кроватках отдельно от мамы с папой, в полтора года сами кушают и убирают игрушки! Я преклоняюсь перед женщинами, которым удаётся наладить быт в соответствии с рекомендациями, и которые, сидя с ребёнком, ведя домашнее хозяйство, готовя вкусные обеды и ужины, успевают следить за собой. Ну, какая же я неорганизованная! Благо, подобные размышления, как правило, прерываются призывным воплем: "Мама, ав-ав!" Это значит, что надо срочно читать книжку про щенка, которому "на день рожденья приготовили печенье".
По дороге в поликлинику я грустно размышляю о предстоящей защите диплома и государственных экзаменах. Ведь ничего же не успеваю. Интересно, как же раньше женщины, имея десяток детей, ухаживали за скотиной, стирали, убирали, в поле работали, одновременно ещё рожали, готовили (хотя на такую ораву попробуй не приготовь) да ещё и рукоделием занимались? Нет уж, мне, пожалуйста, экзамены!
А вечером, когда муж и мама вернутся с работы, они, вероятнее всего, найдут меня в кресле. Я буду лихорадочно читать учебник, а Маша с радостными воплями будет раскидывать кубики или кукольную одёжку. А может, она будет рисовать на обоях. И наш уставший папа пойдёт варить себе пельмени (жарить яичницу, варить сосиски, делать бутерброды), а не менее уставшая бабушка укоризненно поцокает языком и строго скажет, что ребёнка надо воспитывать, пока он лежит поперёк кровати, и что Машкино поведение надо корректировать. И кто-нибудь обречённо вздохнёт: "Какой бардак..." А мне даже возразить будет нечего. И так захочется, чтобы всё вернулось на год назад, когда дочка была совсем маленькой, спала полдня и предоставляла своей молодой и неопытной маме возможность постигать премудрости материнства, ведения домашнего хозяйства и без особого труда справляться с трудностями обучения в инязе.
А сейчас я остро осознаю, что две руки — это слишком мало. Но так как на то, чтобы вырастить себе ещё парочку рассчитывать не приходится, единственный выход — это не опускать имеющиеся конечности. Я понимаю, что мне будет ой как не просто сдавать экзамены и защищать ночами выстраданный диплом. Понимаю, что в ближайшее время не часто смогу баловать семью вкусными ужинами и поддерживать хоть какой-то порядок в нашей маленькой квартирке. Но понимаю так же, что наше маленькое кудрявое солнышко вырастет, и уже не будет ежеминутно требовать, чтобы мама и папа читали Чуковского, строили домики из подушек и повязывали кошкам шарфы. И тогда я буду с нежностью вспоминать время, когда моя малышка так нуждалась во мне, в моём постоянном присутствии, в моей помощи. Трудности этого времени наверняка сотрутся из памяти, и останется только ощущение безграничного счастья.
