Идет время, господа, сын подрастает. И с

Идет время, господа, сын подрастает. И с неотвратимой неизбежностью надвигается на меня осознание того факта, что моему сыну нужен со...товарищ по играм и не играм, радостям и горестям его такой напряженной детской, а потом и взрослой жизни. Наша семья не знала феномена единственного ребенка. Бабушки и дедушки росли в семьях из 6-9 детей. Сами они имели не менее двух. Их дети, т.е. наши родители тоже. Главная страшилка моей жизни - это мой муж – единственный ребенок в семье. Трудно представить себе более плачевный результат титанический усилий двух взрослых людей по воспитанию одного отдельно взятого ребенка. Оговорюсь, я вполне допускаю и настаиваю на том, что единственный ребенок может обладать самой богатой палитрой человеческих качеств, вплоть до самых высоких отметок (жена моего брата – единственный ребенок в семье - замечательный человек, душевный, добрый, отзывчивый – «чистое золото», как я ее называю). Но, на чем я настаиваю, так это то, что единственный ребенок в семье искуственно ограничен в эмоциональном развитии и наиполнейшем раскрытии его положительных душевных качеств. Молодой мамочкой больше всего на свете я боялась, что мой сын останется единственным ребенком в семье (мы с мужем вместе не жили и перспектив на появление второго ребенка я не видела). Когда же вопреки здравому смыслу я забеременела (все от того же пресловутого мужа) мощнейшим аргументом для появления на свет второго ребенка был преследовавший меня ужас получить из моего сына нравственного клона моего мужа, ежели мой сын будет продолжать произрастать в статусе эксклюзивности. Я родила дочь ко всеобщему ужасу моих родных: «Одна, без мужа» - (ну, не надо, родственнички, фактически-то муж был – в паспорте штампик то стоял) – результаты превзошли все ожидания, т.е получились две абсолютно идеальные личности в плане общения друг с другом, сверстниками, взрослыми, окружающим миром – это были дружные, абсолютно не конфликтные, открытые дети. Дочь, к тому же всегда была живой совестью детского коллектива, никогда никого не давала в обиду, так называемый нравственный барометр. Что касается сына, то когда его отпевали в храме, весь класс без исключения был с ним, хотя я и отговаривала родителей, убеждала не приходить, чтобы не травмировать детей лишний раз. Но родители сказали, что дети хотят прийти и отговорить их не удалось. Его очень любили. Каждый год они продолжают приходить ко мне в день его рождения, мне это тяжело, но приходится идти им на встречу. Я думаю, что он стал таким чудесным мальчиком только благодаря своей сестре, которую я и родила главным образом из-за него и для него.
Сейчас я смотрю на подрастающего сынулю и в моем сознании опять поднимается страх вырастить некое подобие моего мужа, благо задатки испортить ребнка на лицо – его обожает моя мама, влюблена до беспамятства в него и я, абсолютно к нему не критична. Мне нравится в нем все – его внешность, его плач, его капризы, ему стоит только пошевелить мизинцем – и мама тает в блаженстве, он недовольный забавно морщит свой носик – и мама бросается осыпать поцелуями эту родную до боли любимую мордашку. Жизнь пошла по второму кругу, так что же делать – создавать нравственного клона бывшего мужа или повторить мой прежний опытом?