"Станем родными"

Пока только 1 журнал

СЕМЕЙНЫЙ ДЕТСКИЙ ДОМ


Елена ГРОШЕВА

Постоянные читатели журнала «Семья и школа» помнят записки воспитателя сирот Дома ребенка из города Урай Тюменской области Елены Александровны Грошевой, которые печатались у нас в 1989—1990 годах под названием «Ненастоящий дом».
Я говорю так уверенно — помнят, потому что до сих пор, спустя год с лишним, на эту публикацию идут отклики. Рассказ Елены Александровны о своей работе (да что там работе! — она перечувствовала, перестрадала судьбу ребятишек и донесла это до нас напряженно-взволнованно), так вот, ее рассказ толкнулся в сердца многих и многих разбуженным милосердием. Десятки семей писали, что не смогут теперь жить спокойно, пока не усыновят кого-нибудь из сирот.
Спустя какое-то время мы в редакции узнали, что Елена Александровна с мужем решили в свою семью, где уже подросли трое собственных детей, принять ребятишек-сирот и жить с ними, воспитывать их на правах родителей-воспитателей семейного детского дома. Того, кто помнит записки Елены Александровны из Дома ребенка, это не удивит, как не удивило и нас: семья Грошевых, вероятно, и не могла уже поступить иначе.
И вот перед нами вновь записки матери большой семьи, где трое детей родных и пятеро приемных. Они писались урывками, поздними вечерами и по ночам, когда утихал дом, когда отступали ежеминутные хлопоты и заботы, но — не заботы души. Эти записки будут интересны не только родителям-воспитателям семейных детских домов. Думается, они дойдут до сердца каждого. Почитайте, и вы почувствуете, как нелегкая, напряженная жизнь восьмерых детей и двух взрослых каким-то чудесным образом восполняет ваши душевные силы.

Н. АВТАМОНОВА.
редактор отдела
семейного воспитания

Эти записи можно длить, как жизнь: события, сюжетные повороты подкидываются ежедневно, конца не предвидится. И я буду продолжать писать о том, как растут, какими становятся мои дети. Возможно, это будет просто материнский дневник. Но то, что вы прочитаете, прошу считать отчетом о начальной стадии госэксперимента "семейный детский дом" — изнутри этого эксперимента. На научную степень сей труд не претендует. Мне нужно лишь, чтобы вершители сиротских судеб учли и мой опыт, мое мнение. Избави Бог распространять его на всех! Мы все разные, по-разному живем, силы, способности у каждого свои. Но нас, спасателей, может хватить на всех детей, сегодня лишенных детства. Только надо всех выслушать и помочь каждому сделать то, что в его силах.

Однажды мне пришлось заполнять анкету Детского фонда. Среди прочих, там были вопросы о том, что меня побудило создать семейный детский дом, и готовые варианты ответов. Я отметила более-менее подходящие, но то, что для меня явилось главной причиной, сформулировалось позднее. Хотя это так просто и ясно: совесть заставила.

Если бы я не знала, как ломает детские души конвейер казенных учреждений для сирот — другое дело. Но я же хорошо изучила эту «душерубку», сотни раз представляла, что было бы с моим сыном, с дочками, попади они туда... Не попытаться спасти хоть кого-нибудь было бы все равно что, умея плавать, пройти мимо тонущих.

Сначала все помыслы были только о малышах из «моей» группы. Ни один из них
«не подлежал усыновлению»: кто по болезни, кто из-за сохранившихся родственных связей (это когда, например, есть папа, сидящий в тюрьме, или братишки-сестренки по другим детским домам, или у алкоголички-матери ребенок отобран, но прав она еще не лишена — все эти зачастую абсолютно ничего не дающие детям связи считается недопустимым рвать ради обретения новой, благополучной семьи). Но даже если в порядке исключения мне разрешили бы усыновить такого ребенка или взять под опеку — не знаю, как бы я выкручивалась. Забрать ребенка из детдома, чтобы тут же сдать в детский сад, по меньшей мере нелепо (его же выхаживать и выхаживать!), а сидеть с ним дома и не получать зарплаты — спуститься всей семьей «за порог бедности». Оттуда наша семья и так совсем недавно выкарабкалась, только когда все трое детей подросли и к зарплате мужа стабильно прибавилась моя. А до того никаких «северных» не хватало. Семейный детский дом — единственная возможность решить все проблемы разом.

Вот почему, подав заявление об увольнении из Дома ребенка, я тут же написала и заявление-просьбу разрешить мне продолжить воспитание своих подопечных на дому. Неясно было кому адресовать: Детский фонд еще не был создан, а в том, что «заинтересованные ведомства» (Минздрав и Минпрос) ответят отказом, я не сомневалась. Придумала отправить в Комитет советских женщин. Конечно, толку от этого не было никакого, как и от последующих обращений в газеты и журналы. Хотя... Постановление о создании семейных детских домов родилось, в конце концов, не само же по себе; надеюсь, что и мои усилия помогли сдвинуть с мертвой точки если не само дело, то хотя бы размышления о нем.

Только и этого постановления вместе с моим упорством было еще недостаточно. В гороно и облоно мне объяснили, что необходимо взять сразу не менее пяти детей, и будет это позволено, естественно, только в том случае, если имеется соответствующая жилплощадь. Я и сейчас представить не могу: сколько же это надо иметь излишков жилой площади? И неужели такие случаи в нашей советской действительности бывают? Что касается нашей семьи, то мы имеем обычную трехкомнатную квартиру, неплохую, но тесноватую и для пятерых — стоим в очереди на расширение...

Но в один прекрасный день мой муж, вернувшись с работы, объявил, что его родное предприятие (Управление геофизических работ) начинает строить для своих многодетных сотрудников трехкомнатные коттеджи, и один из будущих домиков уже распределен нам. Это-то все и решило. Хотя мы хорошо знали, каковы строительные «мощности» геофизиков, понимали, что в запланированные сроки коттедж построен не будет, а уж «сдвоенный» (на таком доме для нашей будущей большой семьи настаивало местное отделение Детского фонда, и Геофизическое управление согласилось!) — это и вовсе слишком прекрасно, чтобы стать реальностью. Но бумаги, гарантирующие, что исполкому не придется брать на себя хлопоты о жилье, появились. Расходы на содержание семейного детского дома взялось оплачивать городское экспериментальное учебно-производственное воспитательное объединение. Таким образом, исполкому оставалось только разрешить. И он разрешил!

Я тут же бросилась доставать билеты на самолет: моих ребятишек, вышедших из «домребенковского» возраста, увезли в нефтеюганский детский дом... Но получила оттуда решительный отказ по телефону: дескать, эти новоявленные «семейные» и так уж половину детей разобрали, теперь хоть сотрудников увольняй!..

Конечно, можно было бы еще и еще добиваться, но ведь и так уже три года попусту ушли. И кто знает, не запретят ли мне вообще все завтра?.. Я решила брать кого дают...