Гнусная история

Когда-то мне советовали побывать на этой конференции. Но я пропустила совет мимо ушей. Сегодня я здесь, чтобы рассказать свою историю и уйти. Делать мне тут нечего.
Я являюсь членом совета общественности. Одна из задач этого совета – помощь неблагополучным и малообеспеченным семьям. И вот случилось мне однажды присутствовать на отбирании из семьи двух девочек шести и восьми лет. Старшенькая, Марина, хорошенькая такая. А Анюта, та, что помладше, не очень. Даже страшненькая. Девочек временно поместили в центр реабилитации. Дня через два Марину забрала тетка, а Аню оставила. Отцы у девочек разные, потому Аня не приходится ей родственницей.
При очередной посещении центра, коллеги (то ли шутя, то ли нет) предложили мне забрать Аню. «У тебя, мол, дочь подрастает, будет ей подружка». В этот момент я не отнеслась к предложению коллег серьезно, но камешек в огород был уже заброшен. Я задумалась: а почему нет? Действительно, дочери будет подружка. Материально наша семья обеспечена, у нас с мужем свой бизнес. Дом у нас большой – ещё пятерым места хватит. В общем, дальше – больше. Стала чаще приходить к девочке, хотя и понимала, что мне интереснее с работниками центра беседовать, чем общаться с девочкой. Она на руки, а мне как-то не по себе. Ищу способы от нее отделаться. А как её расхваливают знающие люди: она домашняя, она трудолюбивая, она старательная и т.д., нельзя ей в ДД, она там погибнет.
И вот спустя некоторое время Аня переезжает к нам. И с этого дня жизнь моя превращается в кошмар. Я не могла смириться с мокрой постелью, с вечно перемазанным бельем. Казалось, сколько её не отмывай, она не перестанет плохо пахнуть. Сколько её не наряжай, она всё равно будет выглядеть нелепо. Сколько её не корми, она никогда не наестся. Всегда будет прятать по углам игрушки, конфеты, впадать в истерики, когда кто-то прикасается к её вещам, квасить лицо, если по её желанию что-то не купили в магазине. Она мне казалась прозрачной, мелкой, а от перекошенного от обиды личика передергивало.
В первую очередь, я запретила девочке называть меня мамой. А если она всё же это себе позволяла, я просто не отзывалась. Потом я подавила в ней бесконечные обиды по любому поводу. «Хочется кваситься, исчезни в своей комнате и лей там слезы сколько хочешь. Может тазик с собой взять. Меня твои истерики ни сколько не трогают!».
В общем, я превратилась в чудовище. А вокруг все спрашивают, когда же мы Анюту удочерим? Я отговариваюсь тем, что у девочки сестра, нельзя по закону их разлучать. Хотя в принципе, своё отношение к девочке я не скрывала. А мне говорят: терпи, неси свою неприязнь внутри себя, контролируй свои нервы, не смей отказываться от девочки, сам Бог тебе её дал.
В этом аду, рядом с ненавистным ребенком я прожила почти три года. Не раз учительница Ани делала мне замечание, что девочка хочет мамой меня называть, что девочка хочет косы отрастить, а я ей этого не разрешаю и так далее. На что я агрессивно отвечала, что пока я законный представитель девочки и решу сама, что ей можно, а что нельзя. Как я могла объяснить, что длинные волосы нужно заплетать, а значит, придется прикасаться к этому ребенку. Однажды учитель позвонила мне и сказала, что Аня сегодня снова грустила на празднике, потому что никто к ней не пришел. Ещё нравоучения стала давать мне: вы должны понимать, что девочке горько, обидно, больно. А в ответ она услышала: «Вам жалко Аню? Заберите её себе. Я отдам с удовольствием, ещё и приплачу».
Раньше я делала несколько попыток вернуть девочку в центр, но родные, друзья отговаривали. Один раз даже привезла её к воротом центра с вещами, но она так плакала…
Теперь я понимала, что так больше продолжаться не может. И муж стал настаивать, видя, что отношения между мной и девочкой ухудшаются.
Уже три месяца Ани нет в нашей семье. Думаете, мучают угрызения совести? Нет. Я пыталась казнить себя за свой поступок. Но ощущение комфорта, свободы, полета и легкости побороли все душевные терзания.
Уходя с воспитателем, девочка спросила: «А вы будите брать меня в гости?». На что я ей ответила: «А зачем? Разве тебе было в нашей семье хорошо?». Она промолчала. С тех пор я ни разу Аню не видела.
И знаете, хоть бы кто из знакомых, друзей, опеки или центра сказал: «Что ж ты делаешь, [цензура]?». А нет! Это они за глазами судачат и осуждают, а, глядя мне в глаза, сочувствуют, хотя знают, что девочка-то ни в чем не виновата. Вот что значит положение!
Нашей дочери я сказала, что у Ани вернулась мама и забрала девочку.
Если Вы хотите сказать, что я тварь подлая, не теряйте зря время. Знаю это сама. И что вернется мне все троекратно, тоже знаю. И жду. А пока ищет меня наказание, я наслаждаюсь своей сегодняшней жизнью, в которой нет этой девочки, превратившей в ад почти три года моей жизни.