Еще стих из роддома.

Этим летом пыль да копоть, вот такая канитель,
Затаились детки в пузах аж до сорока недель.
Вылезать им нет резона, прокоптиться не хотят,
А внутри для них настроен персональный термостат.
Кислород надышит мама, часто бегая под душ,
Передаст сквозь пуповину и накормит всем к тому ж.
Сколь верёвочке ни виться, а придётся жизнь начать,
Заодно проверим маму: громко ль сможет закричать?
Расступайся, мелкососы, всякие "кило-семьсот",
Нынче мастер-класс от Славки, богатырь наружу прёт!
Расставляй пошире плечи, пуповину прижимай,
Маму, папу, акушеров всем, чем можешь, напугай!
Так... достали нас... понятно... тест на вшивость мир прошёл...
А пацан сожрал моментом всё, что на столе нашёл.
Там лежала только мама. В ней съедобна только грудь.
Перепутать очень сложно, я ж мужик, не кто-нибудь!
Самый крупный в отделеньи, от земли-сохи-руки,
Рявкнет - голос сразу слышен! Ясно дело, мужики!
Все медсестры удивлялись, каждый врач спешил сказать:
"Мой таким был только в месяц", - "А моя в четыре-пять!"
Папа в святцах покопался, имена переписав,
Долго думал, выбирая, и нарёк нас Ярослав.
Весом мальчик, словно слоник, аппетитом как волчок,
Как хомяк, еду хомячит, а наелся - и молчок.
Доктора считают, в маму (волос, профиль и анфас).
Аппетит, характер - в папу. Жизнь, похоже, удалась.
Оптимист. Активен. Стоек. Бодр. Но спит сурком. Боец.
И вниманье кучи женщин привлекает, наконец!
Сын! Гляди на дело трезво прям от маминой груди
И слепое подражанье ты к абсурду не своди!
Папа наш весь век в заботах, в отпусках, на выходных...
Отдыхает лишь в больницах, развлекая всех родных:
Тридцать первого июля, в день рожденья, в папин день,
С подозреньем на аппендикс завязалась дребедень.
Папа ездил в хирургию, чтоб проверить, как дела.
(И жена не поцелует, коль карета увезла!)
Нет, конечно, гости были. Тост за тостом слух ласкал.
Дружно все шашлык хвалили, что Антон нам выбирал.
Именинник же в больнице, вот такие пироги.
День рожденья был забавным, весь прошёл "не с той ноги".
Да, больным всегда вниманье, любят женщины лечить,
Но любовь и обожанье надо делом заслужить!
Папа наш пример достойный, смело папу повторяй,
Но, пожалуйста, в больницы всё ж пореже попадай!
Поломал сынок ключицу, пролезая между ног,
А иначе развернуться он никак уже не мог.
Шею мы слегка помяли, лезли прямо на рожон,
Но врачи понабежали, прерван был аттракцион.
Ладно... Лечим сыну шею... Тот ещё пошёл процесс...
Поврежденную ключицу греет электрофорез,
Нацепили нам ошейник (не мешает он сосать,
Ну а всё же для порядку нужно громко поорать!)
Всё, "you're in the Army now", жизнь начнётся по часам,
Полчаса на всё кормленье, разбирайся дальше сам!
Кто с соском моим игрался, маму кушать не хотел?
Кто вертелся-извивался? Оставайся не у дел!
Голос мы сорвали сразу, невниманьем возмутясь.
Позывные подавали: "Мама! Выходи на связь!
Мелким мальчикам обида! Всех свистать наверх! Динь-дон!"
(Пара копий прокурору, Президенту и в ООН).
Мама бегает и плачет, трудно цедит молоко,
Папа маму утешает, мол, кому сейчас легко?
Плюс её достали бабы: "Как? Ты бросила дитя?
Почему не убежала, в одеяльце закрутя?
Малышу без мамы плохо, одиноко, тяжело..."
По башке бы их огрела! Дайте девушке весло!
Ясно дело, нужен братик. На худой конец - сестра.
А не то я буду "мамсик", слишком будет мать добра.
Пацанам нужны походы, спорт, препятствия, бои,
А не только, слышишь, мама, руки нежные твои.
Нужно, чтобы наша мама не была бы мать-мать-мать,
Нужно плавать, бегать, прыгать и коленки расшибать,
Нам нужны машины, гайки и любовь прекрасных дам,
Испытанья, да такие, чтоб не всяким по зубам...
Если кто-то заведётся в пузе мамином опять,
Мы вернемся к тёте Оле мелких слоников рожать!