Вот и родился наш малыш. Лежит в прозрачной люльке и просыпает свои первые деньки, а вокруг все, так давно на этом свете ужившиеся, преспокойно ведут обычные беседы, почитывают газеты, покушивают и попивают.
Этого момента я ждала девять месяцев. Впрочем, не так - это случилось девять месяцев назад, а ждала я этого всегда.
За долгие девять месяцев нашего совместного существования я так сжилась с моим малышом, что и теперь едва ли ощущаю разлуку. Привыкала к нему долго. Что-то чужое, мне незнакомое, ожившее в моем животе мучило мое воображения. Было в этом и неприятное, будто что-то инопланетное поедает меня изнутри. И чем больше это росло и поглощало меня, тем в большее блаженство я погружалась. Все во мне настроилось на самосохранение и самоублажение. Я ела, спала и гуляла, конечно, за двоих. Объединившись душой и телом с еще одним существом, я не только стала в два раза больше, я ощутила себя дважды более сильной и самоуверенной. Этот малыш в моем животе объединил собою всю мою жизнь и придал ей еще больший объем.
Девять месяцев я прожила с теплом и уютом этого маленького существа. С легкостью носила неподъемный живот. Радостно встречала все перемены к худшему в теле и духе. И ждала, ждала, ждала... Ожидание было упоительным, хотелось ждать вечно, балуя себя бесконечными подробностями будущего счастья. А оно заставило себя ждать. Время пришло и никто не шевелился. То есть малыш-то бурно проводил досуг, гуляя вдоль и поперек моего живота. И я в предвкушении скорой встречи спешила все успеть. Но главного движения во мне не начиналось. По прошествии всех сроков мы явились в больницу для принудительного расставания, то есть для стимуляции. Но и после всяческих медицинских вмешательств, малыш продержался 20 часов. Мама, то есть я, не отличалась героизмом и быстро перешла на обезболивание, с помощью которого была сильна и бодра до самого победного конца. А за победу пришлось побороться - у малыша начались перебои с сердцебиением и было решено делать кесарево сечение. Полчаса бесконечной операции - и малыш был водворен в сей мир в полном здравии на радость мне. И вот он рядом. Вот он на моих руках. Смотрит. И я смотрю. Закрывает глаза. Спит. Кушает. И я сплю и ем, болтаю по телефону, смотрю телевизор. В первые дни новый ритм еще не кажется таким всепоглощающим и неизбежным. Кушает малыш каждые два часа. Кормление длится около получаса, затем обязательный "рыжок", потом - пеленание и убаюкивание. И еще целый час остается в моем распоряжении. В этот час надо успеть все: и собственные заботы вроде еды, купания и сна, и заботы о малыше - стирки, глажки, уборки. Спустя несколько недель закончился резерв сна и этих кратких моментов забытья ночью, все меньше хватает.
А малыш все больше бодрствует. Он уже по утрам смотрит по сторонам, делает зарядку и умывание. Днем - длительные прогулки. Вечером - массаж и купание. Наступают дни беспокойств, проводимые преимущественно на маминых руках. Случаются бессонные ночи. В этой ежедневной суете быстро забываешь, что когда-то было не так. По-другому уже быть не может. Ты весь и вся принадлежишь не себе. Ты резко ощущаешь, что все твое благополучие зависит от этого маленького человечка, и весь погружаешься в заботу. Благо, я лишена всех лишних переживаний о недосыпании и недоедании младенца. Что-то подсказывает мне, что мы с малышом понимаем друг друга. Я лишь спешу угодить его желаниям, накормить, уложить и пожалеть. И мы вместе растем и меняемся, обмениваемся первыми улыбками, тянем друг к другу руки, смеемся и играемся. И каждый день не похож на другие. И каждая мелочь радует. И мы вместе спим, едим, валяемся на ковре. Он осваивает этот новый для него мир. Я наблюдаю и тоже познаю его заново. Я протягиваю ему первую игрушку, подпираю спинку, держу за руки при первых шагах. Он молчаливо смотрит на меня, кусает за палец, весело уползает.
Yakov, yakov@012.net.il.
