Все, наверное, очень просто... Тебя люблю! Ты для меня все. Все, что есть в моей жизни прекрасного, яркого, печального, радостного — это ты. Мы вместе. Такие разные... Ну и что. Ты огонь, а я вода. Ты вспыхиваешь, а я тушу. Ты — мое трудное счастье. А кто сказал, что оно должно быть легким?
Моя жизнь с тобой состоит из тысячи кусочков. А между этими кусочками все — слезы и не только радости. Молчание — а ведь мы вдвоем. Одиночество. А где ты? Ссоры... чаще по пустякам. Ревность... я — тебя, но ведь и ты тоже ревнивый.
А помнишь, как познакомились? Я вышла из теплого танцевального зала, поежилась. Холодно. Колючие снежинки падают на лицо и тают на шее. Да, сейчас бы не помешала кружка горячего чая. Да с бабушкиными булочками, да с малиновым вареньем.
Бабушку я любила. И ее старый самовар тоже. Бывает, забегала к бабушке с подружками. Пили чай, смеялись. О парнях не говорили — ну, может, так, полунамеками. Парни и мы почему-то не пересекались. Бабушка в разговор не вмешивалась. Но временами говорила смешные фразы про женихов. Смеялись до слез...
Снег мешал идти. Шла резко, слегка наклонившись вперед. И уткнулась во что-то черно-шерстяное.
— Извините...
— Да что вы.
Парень в черном пальто и низко надвинутой зимней шапке. Как весело блестят его глаза.
— Вы гуляете?
— Да нет, я иду домой.
— А можно вас проводить?
— Не знаю... Проводите.
Мы пошли вместе. Он взял мою руку и слегка тряхнул кисть:
— Вот так я буду ходить со своей женой.
Тысячи хрустальных искорок бились о фонари, звенели под ногами, кололи щеки... Но мне было тепло. О чем мы говорили тогда, пожалуй, и не вспомнишь. Наверное, о чем-то очень интересном для нас обоих. Мы смеялись. Что-то рассказывали, временами перебивая друг друга. Мне казалось, что я знакома с этим человеком очень давно. И теплая истома разливалась по телу. И глаза блестели так ярко...
Прошло сорок лет. Наверное, много. Но — как один день. Счастье, обретенное в тот снежный, нежный вечер, продолжается. И когда ты, мой муж, засыпаешь, я наклоняюсь над тобой. И губы шепчут:
— Я тебя люблю!
