Объяснение в любви.

Вот и состоялся у нас разговор, которого так боятся многие усыновители. Но с ребенком, взятым в семью в подростковом возрасте, говорить на эту тему намного проще.
Мне, наконец, выдали все бумаги из Сережиного личного дела.
Разбираем его грамоты, фотографии. Здесь же свидетельство о смерти отца и копия решения суда о лишении прав матери. Показываю Сереже. Он начинает читать, и откладывает в сторону. Я спрашиваю, хорошо ли он помнит свою мать? Ведь он никогда мне о ней ничего не говорил- ни хорошего, ни плохого.
«Да»
«И какие у тебя воспоминания, хорошие или плохие?»
«Да ничего хорошего…»
Говорю: «Если тебе захочется на нее посмотреть, скажи мне, я знаю, где она живет. Может, это будет для тебя важно?»
Молчит. Потом разводит руками: «Вот такое вот у меня прошлое…»
Тогда я решаюсь: «Сережа, у тебя, конечно, много таких мам как я было: и в Екатериновке (там он год жил в экспериментальной патронатной семье), и в Тигровом (там он жил на летних и зимних каникулах 4 года)…»
Сережа грустно так: «В Тигровом? Ах, да, в Тигровом…»
Продолжаю: «Но это все не те мамы были. Настоящая твоя мама- это я, Сережа. Чесслово. Потому что мы тебя взяли навсегда, потому что ты у нас- полноправный член семьи, а не воспитанник. Потому что я люблю тебя. Сильно. Возможно, сильнее, чем Мишу и Машу. Наверное, потому, что их я с рождения люблю, а тебя за все 16 лет сразу…»
Сережа опустил глаза.
«А коль я тебе мама, то д. Дима-папа. Ведь он - мой муж. Сережа, я тебя очень попрошу найти с ним общий язык. Покажи ему, что ты его уважаешь, ведь он - глава нашей семьи».
Ну что за умничка мой мальчик. Уже на следующий день я увидела результаты этого разговора. Записки «я пошел гулять…» он стал теперь адресовать не мне, а «д. Диме», на благословение тоже не ко мне пошел - к нему. И в гараже что-то они там весь вечер возились… Уже вижу, что муж тает аки сахар.
Солнышко мое становится все ярче. Уже иногда проскальзывает улыбка совершенно спокойная, открытая, уверенная и неотразимо лучезарная. Если будет достойное фото- покажу.